Михаил КЛИКИН

      Дом стоял на вeршине горы. Из окон открывался величественный вид - обломанные клыки скал, темные пасти ущелий, языки ледников. Здесь стонал никогда не прекращающийся ветер, подвывал жутко и жалобно, словно замерзающий зверь. Где-то далеко внизу льнули к подножью гор стылые стальные облака.
      А над головой - небо. Розовое, румяное, искрящееся. Четыре солнца, гоняющиеся друг за другом.
      Небо, не знающее ночи. Мир вечного дня.
      Планета бескрайних скал.


      - Это твое небо, малыш, - сказала ему мать.
      - Это твоя земля, малыш, - сказал отец.
      Они склонились над колыбелью - он справа, она слева. Он видел их лица - розовые пятна на фоне темного потолка. Он слышал их голоса, такие добрые, привычные, теплые. Но не понимал, что они говорят.
      Он потянулся навстречу голосам, протянул к их лицам розовые ручки, улыбнулся.
      - Я не могу! - с отчаянием сказала мать. - Не могу оставить его здесь!
      - Мы должны!
      Она тихо заплакала. Горячие слезы падали в колыбель.
      - Должны! - повторил отец, подошел к ней и обнял.
      - Я не знала, что эта планета будет такой страшной.
      - Она станет ему родиной. И он полюбит ее, как мы любим Землю.
      - Как можно полюбить все это? Эти голые жуткие скалы, это страшное небо, эту круговерть разноцветных солнц...
      - Это его Родина.
      - Он родился на Земле.
      - Но вырастет он здесь.
      - Почему, почему я должна его оставить?
      - Ты же знаешь. На Земле ему нет места. А здесь у него будет все необходимое. Здесь можно жить.
      - Зачем мы так поступаем? Почему дети? Пусть сюда едут взрослые люди! Пусть они живут здесь, осваивают этот холодный мир...
      Мужчина покачал головой, еще крепче прижал к себе женщину, ласково прошептал ей на ухо:
      - Они не смогут жить здесь. Они будут постоянно вспоминать о доме. И рано или поздно захотят вернуться на родину, на Землю. Ничто не удержит их на этой планете. Ничто...
      - Ты так холоден... - прошептала женщина. - Это же наш ребенок...
      - Но мы всегда знали, что все так и будет.
      - Знали... - выдохнула женщина. Она высвободилась из объятий мужчины, поцеловала малыша в лоб.
      - Когда он вырастет, мы обязательно навестим его.
      - Это будет через двадцать лет... - сказала женщина. - Двадцать лет... - повторила она, и в голосе ее звучал ужас. - Мы даже не знаем, какое будет у него имя.
      - Я знаю, - сказал мужчина. - Я вскрыл программу и посмотрел, хоть это и запрещено. Его назовут Троем.
      - Это твое небо, Трой, - сказала женщина, отворачиваясь от колыбели. На лице ее застыла гримаса невыносимого страдания.


      Они умчались ввысь на огненном столбе. Красный инверсионный след на небе - словно кровоточащая царапина на розовой плоти небосвода.


      Металлический дом стоял на вершине горы.
      Внутри было тепло, чисто и светло.
      Длинная череда кроваток выстроилась вдоль стен. В каждой лежал малыш. В самой крайней лежал маленький Трой. Он улыбался - ему было здесь хорошо...
      Пришло время завтракать. Тихо загудели механизмы. Автоматические няни согрели до нужной температуры молоко, обработали соски ультрафиолетом, осторожно поднесли теплые бутылочки в каждую колыбель...
      А потом, когда завтрак закончился, свет померк, и тихая баюкающая музыка заполнила просторную комнату. Нежный женский голос запел колыбельную: