Михаил КЛИКИН

      Самогонщик Серега умер примерно через пятнадцать минут после укуса. Мы заметили это не сразу, поскольку были заняты делом – мы громили кухню: срывали со стен навесные ящики и полки, выворачивали тумбу с мойкой, плиту, стиральную машину, громоздили всё это перед единственной дверью. Но мы не просто заваливали её, нет. Мы всё делали по уму – я лично распоряжался стройкой, так как только у меня был заготовлен план действий. Наша баррикада одним концом упиралась в закрытую дверь, а другим – в противоположную стену. Так что сдвинуть её было практически невозможно.
      Вот только сама дверь оказалась хлипкой – но это стало понятно позже...
      Серега тихо сидел в углу, вцепившись в чугунную батарею отопления, будто надеясь, что она удержит его в этом мире. Димка опустился на корточки перед ним, чтобы еще раз извиниться за погром. Заглянул в опущенное лицо, тронул шею, коснулся запястий. И встал, дрожа:
      - Серега готов.
      Неожиданно для нас всех он вдруг всхлипнул, но тут же взял себя в руки. Димка быстро трезвел, и его безбашенное веселое настроение менялось – Демон делался злым и угрюмым.
      Я открыл холодильник, достал пятилитровую бутыль с мутной жидкостью, поднял с пола три эмалированные кружки, протер каждую углом рубахи, выстроил в ряд на подоконнике, наполнил. В расколотой деревянной хлебнице нашел горбушку, разделил её. Предложил:
      - Помянем.
      Выпили, не чокаясь. Катя, хмуро на нас глядя, сказала:
      - И мне налейте.
      Налили и ей – в граненый стакан. Она, зажав нос наманикюренными пальчиками, одним махом влила в себя едкий самогон, сморщилась, громко выдохнула и перекрестилась. Отодвинув меня, сама полезла в холодильник искать, чем закусить.
      - Мы с Серым в одну школу ходили, - сказал Димка, присев против покойника. - Он на три года старше меня был. Курить меня научил, зараза.
      Я разлил еще – в стакан и три кружки, по чуть-чуть.
      - Окосеете же, - неодобрительно сказала Катя. - Погодите, я хоть на стол что-нибудь накрою.
      Столом у нас был подоконник. Катя постелила на него газету, вскрыла найденную банку кильки, нарезала на блюдце осклизлых огурцов, в морозилке подтаявшее сало обнаружила, накромсала его щедрыми кусками.
      - Я не шутил, кстати, - сказал Димка, опять пьянея: лицо его быстро краснело, глаза соловели. - Что с Серегой-то делать будем? Ну как он встанет скоро?
      - Ты совсем чокнулся, Демон, - буркнул я.
      - А по-моему, это мир сошел с ума, - ухмыльнулся он. - Выбирайте: кол в сердце или обезглавливание?
      - Прекрати, - поморщился Минтай. - Ты отвратителен.
      - О! - Димка вскинулся и захлопал в ладоши. - Мистер Чистюля подал голос! А где ты был, Господин Белые Штаны, когда Семеныч пробовал на вкус ляжку нашего Сереги?! Напомнить?! Ты, Мистер Чистюля, прятался за моей спиной! И скулил там что-то, как обмочившийся кобелек!
      - Перестань, - сказал я.
      - Ты за него заступаешься? - вылупился на меня Димка. - Ты? После того?.. – Он пальцем показал на злую Катю. - В моей спальне... - Он звонко похлопал ладонью по сжатому кулаку, закатил глаза, мерзко щерясь.
      Разъяренная Катя шагнула к нему. В левой руке у нее был нож, и я успугался не на шутку, дернулся было наперехват. Но Катя просто влепила Димке пощечину – у того аж голова мотнулась.
      Стало тихо. Все, замерев, испуганно таращились друг на друга, будто не понимая, что с ними происходит.
      - О, - сказал Димка и потрогал горящую щеку. - Кажется, сболтнул лишнего. Извините. Забористый у Сереги самогон. Умел же покойник делать.
      - Может заткнешься уже? - сказал я ему.
      Димка взглянул на меня, положил руку на сердце и, поклонившись, процитировал:
      - Тебя я понял, умолкаю, не то по шее получу, и подвиг свой не совершу.
      - Мне кажется, вы заигрались, ребята, - сказал Минтай.
      Я недоуменно на него посмотрел, переспросил:
      - Чего?
      - Я говорю, хватит уже. Вы вообще понимаете, что натворили? Зверски убили двух человек. Еще один только что из-за вас умер. И девчонки, скорей всего, тоже погибли. Я же говорил, что надо просто сидеть в квартире и ждать.
      - Человек?! - хохотнул Димка. - А ты хорошо разглядел этих “человек”? Ты рыла их видел? Или думаешь, они на нас бросались, потому что им целоваться хотелось?!
      - Я просто говорю, что этого могло не случиться, если бы мы остались в квартире. А люди... Может, они просто больные?
      - Ну да, - внезапно успокоился Димка. - Вирус из секретной лаборатории. Якобы случайная утечка материала. Зомби, мутанты, мародеры. Контейнер с вакциной у благородного героя... Старая песня.
      - Они не больные, - сказал я. - Они... Другие... Измененные... Обратившиеся...
      - Обращенные, - сказал Димка и глотнул самогон прямо из бутыли. - Да какая к черту разница, как их называть? Для меня они зомби. И я не хочу, чтобы Серега стал таким.
      - Он не станет, - неуверенно высказался я. - Он мертв.
      - Вот пусть таким и остается, - сказал Димка и зачем-то распахнул оконные рамы.
      Они открылись с треском. Холодный весенний воздух ворвался на кухню – чистый, вкусный, свежий. Мы вдохнули его и осознали, какой вонью дышали здесь. Не знаю, как других, а меня замутило.
      - Ты был отличным мужиком, Серега, - пробормотал Димка, отцепляя своего соседа от батареи, ворочая его, будто мебель. - Простым, понятным и предсказуемым. - Он, кряхтя, приподнял труп, подпихнул его коленом и взвалил на подоконник – прямо на закуску. Мы еще не понимали, что Димка собирается сделать, нам казалось, что он просто пытается поднять своего мертвого приятеля и усадить его ровно.
      - Пока, Серый, - сказал Димка и рывком за ноги опрокинул тело.
      Таня ойкнула, я рванулся вперед, Минтай вытаращил глаза.
      Труп вывалился из окна и, кувыркаясь, полетел вниз.

            * * *


      Серегины собутыльники пришли к нам, когда я пытался убедить остальных, что мой план не столь самоубийственен, как им кажется. Обращенные, которых мы стали называть зомби, поначали лишь топтались перед заблокированной дверью, случайно ее задевая, негромко ворча, сопя и похрюкивая. Звуки эти изрядно действовали на нервы: Катя аж тряслась вся, Минтай ёжился, да и мы с Димкой, порой, замолкали на полуслове и напряженно вслушивались в происходящее по ту сторону двери, пытаясь угадать, сколько же там собралось чудищ – явно, их там было несколько. Закрытый в туалете Павлик, должно быть, выбрался, пока мы громили кухню. Но кто остальные? Может и недобитый Славик выполз из-под ковра? – с рваной пастью и горлом, с ножом, торчащим в глазу...
      Зомби чувствовали наше присутствие: то ли они слышали нас, хоть мы теперь старались громко не разговаривать, то ли ощущали тепло, то ли чуяли наш запах. Это потом я пришел к мысли, что они, возможно, просто знали, где мы прячемся, – все же какая-то соображалка у них была, не зря многие из них вскоре научились выбираться из квартир.
      На штурм зомби пошли минут через тридцать – мы к тому времени уже были готовы приоткрыть дверь, лишь бы увидеть, чем они там занимаются и почему так медлят. От мощных ударов с косяка посыпалась побелка – били не кулаком и не рукой, бились всем телом.
      Димка, глядя на содрогающуюся дверь, поднял с пола “Осу”. Патронов у него оставалось лишь на четыре выстрела. С оружием у нас вообще было туго. Я, планируя отступление на кухню, рассчитывал найти здесь некоторое количество острых железяк. И действительно, ножи здесь были, только вот в качестве оружия они не годились – тонкие железные лезвия гнулись, ими можно было резать, но не колоть. Лишь найденный под мойкой топорик пришелся очень ко двору – он не только для самообороны годился; с ним было гораздо проще исполнить мой замысел.
      Я собирался из подручных материалов сделать лестницу в виде длинного бруса с несколькими перекладинами или петлями и большим прямоугольным крюком на верхнем конце. Я был уверен, что с помощью такого приспособления мы сможем спускаться с этажа на этаж до самой земли, каждый раз цепляя крюк самодельной лестницы за оконный проем. Материала, на мой взгляд, на кухне имелось предостаточно: полки, бруски оконной рамы, гардина, ножки стола и табуретов, плинтусы, две лыжные палки – все это я мог скрепить выдранными из пола гвоздями, шурупами, мебельными болтами, связать тряпками или проводами.
      Димка, выслушав мое предложение, покачал головой и уважительно сказал:
      - Да ты безумней меня, дорогой друг.
      Я улыбнулся ему.

            * * *


      Лестница была готова через два часа. Выглядела она неказисто, зато в прочности её я не сомневался. Основной брус был собран из плинтусов, гардины и частей оконной рамы – сбит гвоздями, стянут проводами, обвязан полосами линолеума, а для пущей надежности еще и туго обмотан тюлевой занавеской. Перекладины мы решили не делать – брус получился толстый, прихватистый; к тому же, мы навязали на нем десяток петель, так что сползти вниз на три метра можно было и без дополнительных упоров. Лишь на конце мы смастерили крестовину, которая должна была удерживать лестницу на некотором расстоянии от стены. А вот крюков сделали два: один поменьше – основной – на его изготовление пошли стальные упоры от гардины; другой побольше, пошире – страховочный, на случай, если первый крюк соскользнет или сломается, – этот пришлось делать из дерева и мебельных уголков.
      Всё время, пока мы работали, в забаррикадированную дверь неистово ломились зомби – они словно чувствовали, что мы собираемся сбежать. И они совсем осатанели, когда мы, высадив остатки рамы, спустили лестницу и закрепили её на проеме окна.
      Димка забрался на подоконник, плюнул вниз и с интересом проследил за полетом слюны. Мы уже договорились, что он пойдет первый, – в нижней квартире могли прятаться зомби, а у Димки при себе имелось хоть и травматическое, но оружие. Спустившись к окну, он должен был без лишнего шума разбить стекло, влезть на чужую кухню, немедленно заблокировать дверь и распахнуть раму. После этого по лестнице должен был спускаться я. За мной – Катя. Последним – Минтай.
      - Всем всё ясно? - еще раз спросил я и, как Димка, заглянул вниз – там на клумбе среди мусора лежал похожий на раздавленного паука Серега. Голова у меня закружилась, сердце вдруг тяжело и гулко забухало, ноги ослабели – я отпрянул от окна. Путь к спасению, который секунду назад представлялся мне простым, логичным и единственным, теперь показался сомнительным и опасным.
      - Вы как хотите, а я туда не полезу, - неожиданно заявила Катя. Два часа она молчала, сидя у разожженного на плите костерка, грея над огнем зябнущие пальцы, а теперь, когда всё решено и готово, вдруг надумала высказаться. Меня так это возмутило, что я о моментально забыл о своих сомнениях и страхе.
      - Что значит – “не полезу”?
      - То и значит. - Она отвернулась. - Не полезу, и всё. Здесь останусь.
      - Действительно. - Разволновавшийся Минтай выступил на середину кухни. - Зачем нам рисковать? Давайте останемся здесь. Выждем. Помощь уже может быть на подходе.
      - Ага, - хохотнул Димка. - Помощь уже рвется сюда и колотит в дверь, требуя впустить. Разве не слышите?
      - Хватит ёрничать! - почти завизжал Минтай. Я удивленно на него посмотрел – наш начальник прежде не позволял себе истерик.
      - Мы не можем менять сейчас план, - сказал я.
      - Почему? - Минтай живо повернулся в мою сторону. - Я только что придумал новый! Мы приоткроем дверь, защемим одного из этих и быстро утихомирим его топором. Потом так же поймаем второго. Очистим квартиру, и сможем спокойно здесь расположиться.
      - Да как ты можешь, Юрьич?! - притворно удивился Димка. - Это же больные люди, а ты их топором рубить собрался, когда они к тебе целоваться полезут. Сам за топор-то возьмешься? Или нас заставишь черную работу делать?
      - Мы же, кажется, обо всем уже договорились! - возмущенно завопил я. - Нам надо вниз! Здесь нельзя оставаться! И дверь открывать нельзя, даже на чуть – вдруг мы их не удержим?! Вниз – к машинам!
      - И сразу за оружием, - напомнил Димка. - Пока остальные не расчухались, пока на улицах тихо.
      - Да у вас детство в заднице взыграло! - Раскрасневшийся Минтай аж ногами затопал. - Что вы тут вообще раскомандовались? Возомнили! Напридумывали себе! Я ваш начальник, между прочим! Этого никто не отменял! Я старше! И я майор! Да я таких как вы! Целую роту! Меня слушайте! Это приказ!..
      Мы с Димкой переглянулись, надули щеки и фыркнули. Минтай кричал еще что-то, но мы его уже не слышали – мы давились хохотом. Катя смотрела на нас, как на полных придурков, а мы ничего не могли с собой поделать.
      - Идиоты, - пробурчал, успокаиваясь, Минтай и махнул рукой – кажется, теперь он обиделся. - Ладно бы придумали что-то действительно дельное. А то назначили себя главными. С чего бы?
      Димка, словив кураж, встал в позу, произнес, потрясая своей “Осой”:
      - Хороший, плохой – не важно. Главное – у кого ружье!
      Я хихикнул, понимая уже, что смех наш неуместный и нездоровый. Подумал, что хорошо бы сейчас отожраться и отоспаться, выключив на время мозги. А то ведь и свихнуться недолго от всего пережитого и увиденного.
      - Если хотите, оставайтесь здесь, - неожиданно для самого себя решил я. - А мы пойдем вниз, как и планировали.
      Минтай открыл было рот, чтобы возразить что-то. Мне было совершенно плевать на его мнение и на него самого. Он, кажется, понял это, почувствовал – и промолчал.
      А вот бросать здесь Катю мне было очень непросто. И пусть она поступила со мной... нехорошо. Но, всё же, – сколько лет вместе, родными почти уже стали.
      - Мы за вами вернемся, товарищ майор, – пообещал ухмыляющийся Димка, спуская ноги в восьмиэтажную пропасть и примеряясь к висящей на окне лестнице. - Оружие добудем, и сразу приедем.
      - Да, - приободрившись, подтвердил я. - Конечно же, вернемся. Обязательно...
      И тут мы все услышали крик.

            * * *


      Как я и предполагал, дверь в Димкину квартиру осталась открытой, когда мы вчетвером ушли к Сереге-самогонщику смотреть на неведомую “чушку”, занявшую его туалет. Оля и Таня не думали, что мы можем где-то задержаться. Они сидели на кухне и ждали нашего скорейшего возвращения: Оля отпаивала Таню водой; Таня тряслась и икала. Они слышали какие-то звуки то ли в прихожей, то ли на лестничной площадке, но ничуть не обеспокоились – девушки думали, что это мы там шумим. И даже когда в сумрачном коридоре завозилась какая-то фигура, они не испугались, решив, что это возвращается кто-то из нас.
      Ввалившееся на кухню обгорелое и покалеченное страшилище перепугало их до полусмерти. Реакция Оли была вполне предсказуемой – она заверещала, зажмурилась и замахала перед собой руками. А вот Таня среагировала неожиданно – она, напротив, вышла из ступора, в котором пребывала до этого момента, схватила наперевес тяжелый барный стул, выставила его перед собой, словно это был таран, и бросилась на зомби. Таня смогла вышвырнуть неуклюжее чудище в коридор, но этого ей показалось мало – она, продолжая напирать, каким-то чудом сумела оттеснить зомби к ванной комнате, втолкнуть его внутрь, захлопнуть дверь и подпереть ручку стулом.
      Действовала она будто по наитию какому – Таня сама потом рассказывала, что в голове у него было абсолютно пусто; она и вспомнила-то не сразу, что и как делала, а когда вспомнила, тогда и перепугалась до заикания и слабости в коленках.
      Разобравшись с ужасным гостем, Таня выглянула на лестничную площадку и увидела тесную процессию поднимающихся по ступеням чудовищ – они толкались, цеплялись друг за друга, многие ползли на четвереньках. Несколько фигур маячили наверху – счастливое везение, что они прошли мимо квартиры, не заглянув в нее.
      Заметив Таню, зомби зашевелились скорей, запыхтели, захрипели, вытягивая лица в жуткие рыла, щелкая огромными челюстями. Помедли девушка секунду, и тогда уже ничто не смогло бы спасти ни её, ни Олю. Но железная дверь закрылась как раз вовремя. Глухо стукнув, встал на место сварной засов.
      Таня, слабея от мысли, что теперь они в относительной безопасности, повернулась и увидела серую смутную фигуру, стоящую против нее в темном коридоре.
      Таня закричала.
      Серая фигура шагнула к ней, вытянув руки.
      Это была Оля...
      Потом потрясенные и тихие девушки долго сидели на кухне у окна, слушали несущиеся из ванной комнаты стуки. Перед Таней на столе лежала большая чугунная сковорода. Оля держала в руках нож. Они не следили за временем, они не строили каких-либо планов и не обсуждали наше исчезновение. Они слышали, как где-то бьется стекло и что-то трещит – звуки словно бы шли с улицы. Потом им стали чудиться далекие неразборчивые голоса – но девушки не поверили в их реальность. И только услышав смех, Таня и Оля встрепенулись, переглянулись:
      - Ты тоже это слышишь?
      - Да.
      - Где-то за окном.
      - И словно бы недалеко.
      Они посмотрели во двор, но ничего не увидели. Они открыли форточку, потом распахнули окно настежь. Таня, держась за Олю, влезла на подоконник и высунулась наружу.
      - Я вижу! - От высоты у нее кружилась голова.
      - Что?
      - Ноги... Там кто-то в окне. И он, кажется, собирается спускаться... Эй! Эй! Мы здесь!
      Девчонки далеко высунулись в окно, рискуя свалиться вниз, и закричали, завопили так громко, как могли, привлекая к себе наше внимание.

            * * *


      План изменился, и я, честно сказать, был этому рад.
      Димка быстро объяснил девушкам, где у него в кладовке лежит альпинистская веревка. Чуть дольше они искали в квартире катушку тонкого нейлонового шнура. И еще больше времени отняли попытки перекинуть его с окна на окно.
      Между нами было, наверное, метров пятнадцать – сущий пустяк, вроде бы. Но Оля уже из сил выбивалась, пробуя зашвырнуть к нам кружку с привязанным к ее ручке легким шнуром. И тогда ей на помощь пришла подруга. Таня не стала повторять Олиных ошибок и сразу же перешла с кухни на балкон. Это было верное решение, несмотря на то, что балкон от нашего окна находился дальше, – зато на нем можно было нормально встать, изготовиться для броска, не боясь потерять равновесие и свалиться. Вместо кружки к шнурку Таня привязала алюминиевую перекладину из одежного шкафа – и это тоже была правильная придумка: металлическая трубка, пущенная рукой на манер копья, летела точней и дальше, нежели любой другой предмет. Нам даже не понадобилась вторая попытка: Димка сразу поймал пролетающую мимо окна перекладину и спрыгнул с окошка. За шнурок он перетянул на нашу сторону толстую веревку, привязал её к трубе отопления каким-то хитрым узлом, подергал, потянул сильно, проверяя, надежно ли закрепили девчонки другой конец. И обернулся к нам:
      - Ну что, граждане выживающие, готовы?
      Я не был уверен, что готов, но кивнул, боясь передумать, – я еще не понял, что пугает меня сильней: ползанье по веревке или спуск с этажа на этаж с помощью моей “лестницы”.
      - Висим на согнутой ноге, - еще раз повторил инструктаж Димка, - и перебираем руками, подтягивая себя. Торопиться не обязательно. Вспоминаем уроки физкультуры. Внимательно смотрим, как это сейчас буду делать я. И учимся.
      Он помедлил, так и этак примеряясь к натянутой веревке, постучал по ней ладонью, повернулся к ней боком, потом спиной, потом опять боком – я уже начал подозревать, что Димка тоже до чертиков боится. Но тут он схватился за веревку обеими руками, подался вперед и вывалился из окна – так аквалангисты ныряют в море с борта лодки.
      - Я никуда не полезу, - сказала Катя.
      Мне захотелось сказать то же самое – в заблокированную дверь кухни ломились зомби, но сейчас я не их боялся.
      - Мы остаемся здесь ждать помощи, - заявил Минтай.
      Я кивнул им обоим и, не чувствуя под собой ног, забрался на подоконник.
      Димка уже полз по веревке к балкону своей квартиры – двигался он не слишком изящно, зато вполне уверенно. Оля и Таня подбадривали его криками.
      Я спустил ноги вниз и приготовился последовать за Димкой сразу, как он ухватится за перила балкона.

            * * *


      Знаете, что самое страшное в нашествии зомби?
      Ползти по пружинящей веревке, чувствуя оголившейся поясницей холод восьмиэтажной пропасти, обдирая руки, царапая бок о близкую стену; ползти – и сползать, ползти – и сползать, а потом зависнуть где-то в провисшей середине, думая, что отдыхаешь, а на самом деле теряя силы, тяжелея, коченея... И снова ползти, и опять сползать, уже не понимая, где верх, где низ, уже не за продвижение вперед борясь, а только за то, чтобы удержаться на месте...
      Кажется, я где-то сказал, что пятнадцать метров – это пустяк?
      Так вот: эти самые пятнадцать метров (или сколько их там было?) – вот что самое страшное в нашествии зомби.
      По-крайней мере, в тот день.
      Во-всяком случае, для меня.

            * * *


      Через ограждение балкона меня перетаскивали втроем – сам я мог только цепляться за что-то. Очухался, впрочем, я довольно быстро – и даже как-то пошутил над собой.
      - Ты же, вроде, служил, - неодобрительно сказал мне Димка. - И чему вас только в армии учили? Завис, как сарделька на шампуре.
      - Ты же, вроде, никогда в горах не был, - в тон ему ответил я. - Откуда у тебя такая веревка?
      - Плохо ты меня знаешь, - ухмыльнулся польщенный Димка, разжигая под чайником таблетку сухого горючего. - У меня добра всякого навалом. Про “тревожный чемоданчик” слышал, наверное?
      - Ну.
      - А у меня целая “тревожная антресоль”.
      - К войне готовился?
      - Нет. Не обязательно.
      - К апокалипсису?
      - Вроде того.
      - Чокнутый ты, Демон.
      - Может и так, но веревочка-то пригодилась!
      Свободный конец “веревочки” мы уже сбросили с балкона вниз – как раз до земли хватило. Димка начал было про скалолазные хитрости рассказывать, но, видя в наших глазах непонимание и растерянность, махнул рукой – ползите, мол, как по школьному канату, только руки себе не сожгите и вниз старайтесь не глядеть. Девчонки неуверенно покивали – по канату на уроках физкультуры они ползали, но ведь тот куда толще был, и много короче.
      - Вот вечно вы, девки, об одном и том же, - осклабился Димка. - Толще-короче – вам не угодишь. Уж что есть, тем и пользуйтесь.
      Я пихнул Димку локтем в бок – мне его неуместные шуточки осточертели. А он, не поняв причины моего недовольства, решил, что я его подгоняю, и засуетился: из кладовки рюкзак вытащил, с антресоли коробки какие-то снял, переоделся в мятый, пахнущий костром камуфляж, по карманам патроны для “Осы” распихал, на ремень тяжелый нож в чехле прицепил, какую-то бытовую химию с кухни на балкон перетаскал.
      - Растворитель-то тебе зачем? - спросил я, разглядывая этикетки. - А жидкость для мойки окон?
      - Будем зажигать! - хохотнул Димка.
      Груда на балконе росла, хозяин всё бегал по комнатам, собирая какие-то вещи и совсем забыв о нас. Мы пили горячий сладкий чай на кухне, наблюдали за тихим двором, несколько раз проверяли, надежно ли закрыта дверь в ванну, да периодически ходили в прихожую поглядеть в дверной глазок: толпятся ли на лестничной площадке зомби? Вдруг да ушли?
      Но нет – не ушли.
      - Откуда они вообще взялись? - прошептала Оля, отступая от двери, и кутаясь в длинную вельветовую рубаху.
      - Снизу поднялись, - сказал я, встав на освободившееся место. - Видишь, многие обгорели. Должно быть, это те самые, которых мы из окна видели. Услыхали, как мы в квартиры барабаним и перекликаемся, собрались кучей у подъезда, потом как-то сумели дверь открыть, ну и двинулись всей толпой на шум.
      - А почему сейчас не уходят? Мы, вроде бы, не шумим больше.
      - Так они же видели, что здесь кто-то спрятался. Вот и сторожат.
      - Эй, вы где? - окликнул нас из глубины комнат Димка. - Собираться пора!
      - Ну что, пойдем? - спросил я.
      - Да, конечно, - согласилась Оля.
      Мы улыбнулись друг другу и никуда не пошли. Мы стояли рядом, очень близко. Оля дрожала то ли от холода, то ли от страха, а мне хотелось приобнять её, ободрить, отогреть и защитить, но я стеснялся.
      Она сама взяла меня за руку. Сказала тихонько:
      - Я очень обрадовалась, когда опять вас увидела... - Она помолчала, а потом добавила совсем уж неслышно: - Особенно тебя...
      Прошло столько лет, а я и сейчас помню свою реакцию на эти слова: я удивился и растрогался, меня в жар бросило, я крепко стиснул пальцы девушки, привлек её к себе, обнял. Она смотрела на меня снизу вверх, и я видел, что она полностью мне доверяет и доверяется – как родному брату, или отцу, или верному надежному другу. Глядя в это открытое лицо и наивные глаза, я понял, что её симпатия ко мне лишена всякой сексуальной подоплеки, что в её неожиданном признании нет и намека на возможную близость или какие-то глубокие личные отношения. Сердце Оли было занято, для других мужчин в нем не оставалось места – Оля вся без остатка была верна своему инженеру. Это открытие обескуражило меня и немного расстроило.
      - Эй, вы где пропали? - в прихожую заглянул Димка. Мы не слышали, как он подошел, да и он, кажется, не ожидал нас увидеть. Я отпустил Олю. Она смутилась. Димка выпучил глаза и украдкой показал мне кулак. Я было хотел объясниться, оправдать девушку, но понял, что любые мои слова прозвучат глупо и жалко, и промолчал.
      - У меня там всё готово, - обиженно проговорил Димка, отворачиваясь. - Мы с Татьяной ждем их, понимаешь ли. Зовем. А они тут... зажимаются...
      В железную дверь заколотили зомби, загремели перилами лестницы – возможно, услышали голос Димки. Немедленно разбушевался и зомби, запертый в ванной комнате.
      - Ну что, пойдем? - вновь спросил я.
      - Да, конечно, - откликнулась Оля, широко улыбнулась, и взяла меня под руку.
      Мне показалось, что я слышу, как скрипит зубами Димка.

            * * *


      Таня стояла на балконе и задумчиво смотрела вниз. Она успела переодеться, сменив платье и пальто на мужской спортивный костюм – их у Димки, наверное, комплектов семь разных было. Отвисающий ворот девушка перевязала своим ярко-рыжим шифоновым шарфиком, мятые штанины подогнула и заправила в теплые полосатые носки, волосы убрала под серую вязаную шапочку, вместо туфель надела кроссовки, тоже из Димкиных запасов. В полумраке её можно было принять за беспризорного подростка-гопника, но на свету в любой другой день её вид вызвал бы смех.
      - Одевайся тоже, - велел Димка Оле и бросил перед ней груду тряпья. - Если что-то не понравится или не подойдет, поищи в шкафах сама.
      К моей одежде Димка придираться не стал – на мне были крепкие свободные джинсы, рубаха, свитерок и потертая кожаная куртка – вполне себе годное облачение для сражений с зомби. Он только протянул мне какую-то плоскую штуку, похожую на отломанную от игрушечного пистолета рукоятку:
      - Бери.
      - Это что?
      - “Удар”. Нечто среднее между газовым балоном и газовым пистолетом. Пять выстрелов, спуск под большим пальцем. Ты же правша?
      - Ну да.
      - Вот и отлично. Целься в лицо или чуть ниже, к противнику не подходи, чтобы самому в облако газа не попасть. Метра три-четыре, наверное, оптимальная будет дистанция. Случится свободная минутка – потренируемся. Коробки с бамами возьми на столе, сколько унесешь.
      - С чем коробки? - не расслышал я.
      - Ну, с патронами. Они просроченные немного, но, думаю, вполне еще годные.
      Я покрутил легкую плоскую штуковину в руках, сунул в карман куртки. Спросил, сомневаясь:
      - Думаешь, на зомби подействует?
      - А хрен его знает, - пожал плечами Димка. - Но вообще-то я его тебе дал не от зомби защищаться, а от людей. Мало ли что...
      Вернулась Оля. Закружилась перед нами, мешковатый наряд руками оглаживая:
      - Ну как?
      - Нормально, - одобрил Димка.
      - Хорошо, - оценил я.
      - Дома я сразу же переоденусь, - пообещала нам Оля. - У меня отличный костюм есть, фирменный, я в нем на горных лыжах каталась.
      Мы с Димкой переглянулись. Навещать Олин дом в наши планы не входило, и она, вроде бы, знала об этом. Мы собирались разведать обстановку, разжиться оружием и, если повезет, отыскать подмогу. Затем вернуться сюда, разобраться с зомби и вызволить Минтая с Катей. Что делать дальше, мы пока не решили, да и не очень-то об этом думали, – прежде надо было уяснить, что происходит в городе.
      - Меня тоже отвезите домой, - тихо попросила Таня. - Пожалуйста.
      Тут Димка разозлился – у него даже лицо побелело. Я знал, как он может сейчас отреагировать, потому наступил ему на ногу и шепнул тихонько:
      - Не надо.
      Мне подумалось, что мы, возможно, зря тянем девушек за собой. Не проще ли будет оставить их в квартире, а в город метнуться вдвоем? Я, оттащив сердитого Димку в комнату, поделился с ним этой своей мыслью. Он посмотрел на меня как на полного идиота:
      - Слушай, Брюс, - сказал он. - Ты что, никогда не читал “правила поведения в фильмах ужасов”? Нам нельзя разделяться. Мы даже в туалет должны бы вчетвером ходить.
      - Слушай, Демон. - Я согнутым указательным пальцем постучал его по лбу. - У тебя в черепушке всё ли в порядке? Какие правила поведения? Какие фильмы? Мне уже начинает казаться, что Минтай прав, и ты заигрался.
      - Нельзя нам разделяться, - немного сменив тон, продолжал упрямиться Димка. - Четверо – это уже отряд. Восемь глаз, восемь рук. Если сумеем взломать магазин, в два раза быстрей с погрузкой управимся. А вдруг мы вернуться не сможем по какой-то причине? Это ты учитываешь? Вместе надо держаться!
      - Ну не знаю, - по-прежнему сомневался я. - Давай у девчонок спросим, что они думают.
      - Не надо у них ничего спрашивать, - зашипел на меня Димка, но я уже не слушал его и в голос звал девушек:
      - Оля! Таня! А может вы тут останетесь? Подождете нашего возвращения в квартире. А вниз мы вдвоем спустимся. Так безопасней получится.
      - Нет-нет! - Оля, кажется, даже испугалась такого предложения. - Мы с вами пойдем.
      - Нам сейчас надо вместе держаться, - сказала Таня.
      - Вот видишь! - обрадовался Димка. - А я тебе что говорил!
      Я лишь плечами пожал.
      Обсуждать нам больше было нечего, пришла пора браться за дело. Мы выбрались на балкон, покричали, вызывая Минтая и Катю, объяснили им свои планы. Димка предупредил начальника, что думает взять его “меган”, – “мазда” сейчас находилась на платной стоянке, а моя “десятка” была припаркована у гаражей за домом. Минтай покривился, но спорить не стал. Рассказал, что зомби на кухню уже не ломятся, но и не уходят – постукивают в дверь, царапают её и даже, вроде бы, грызут. Пожаловался на холод – он был в пиджачке, Катя куталась в длинный кардиган, а за разбитым окном градусов пять было, не больше. Спасались они у костерка, разведенного на электрической плите, – дожигали стулья и стол, собирались вскрывать полы. Димка на словах посочувствовал, велел больше двигаться, но кроме этого ничего не предпринял, хотя, наверное, мог бы переправить в соседнюю квартиру тюк теплой одежды, спальный мешок или хотя бы синтепоновое одеяло. Но то ли ему время было жалко тратить на этих двух отщепенцев, то ли он таким вот способом наказывал их – не знаю. В любом случае, в беде мы их не оставляли, и безвыходным их положение называть было нельзя – они в любой момент могли перебраться в нашу квартиру по веревке или спуститься на этаж ниже с помощью моей лестницы. Так что страдали они исключительно из-за своего упрямства.
      Первым вниз мы отправили сложенный в бельевую корзину груз: туристический топорик, большой фонарь, пилу с набором полотен, флаконы бытовой химии, боеприпасы для “Осы” и “Удара”, которые не поместились в наших с Димкой карманах, несколько ножей, в том числе здоровенное мачете, два пустых рюкзака, мешок и еще кое-какую мелочовку. Димка, обернув руку капроновым шнуром, понемногу его стравливал и медленно опускал корзину, не позволяя ей сильно раскачиваться и стараясь не задевать ниже расположенные балконы. Ударившись о землю, корзина опрокинулась. Димка тут же сбросил шнур вместе с катушкой и, повернувшись к девушкам, сказал:
      - Вот примерно так Брюс и должен вас спускать.
      В тот момент я подумал, что это шутка у него такая. А Димка уже лез через ограждение балкона, ловил ногами болтающуюся веревку.
      - Канат на физкультуре, действительно, толще, - заметил он. - И куда короче.
      Он скользнул по веревке вниз – мне показалось, что он сорвался. Я перегнулся через перила, думая, что увижу в грязи клумбы еще одно тело, похожее на раздавленного паука. Но Димка стоял на самом краешке балкона тремя метрами ниже и, ухмыляясь, любовался нашими испуганными лицами.
      - Вот как-то так! - весело крикнул он и прыгнул на следующий этаж.
      Мы договаривались, что он не станет сразу спускаться на землю, а остановится на балконе второго этажа и дождется нас – это была разумная предосторожность на случай, если рядом объявятся зомби. Но в какой-то момент мне показалось, что Димка обо всем забыл, и я, схватившись за веревку, заорал вниз, чтобы он прекратил валять дурака.
      Ответом мне был звон – балкон второго этажа оказался застеклен. Димка пяткой расколотил стекло в одной из рам, открыл ее и забрался внутрь. Мы не могли его видеть, и он минут семь ничем себя не выдавал. Мы уж всерьез начали волноваться, когда наконец-то услышали его вопли – Димка велел тащить веревку. Он, оказывается, успел поднять свободный конец к себе и сделал на нем две петли. И пока мы вытягивали веревку, он, словно забулдыга, орал на весь тихий двор, чтобы девчонки забыли об уроках физкультуры и канате, что они теперь могут поступить гораздо проще – всего лишь встать одной ногой в нижнюю петлю, ухватиться обеими руками за петлю верхнюю и, балансируя свободной конечностью, ждать, пока я, стравливая обернутую вокруг перил веревку, спущу их – сперва одну, за ней другую – точно Димке в объятия. А потом уж и сам как-нибудь сползу вниз.
      Так мы и поступили, хотя лично мне уже хотелось послать Димку к черту и сделать всё наперекор ему – я только не знал, как именно.
      Таня и Оля спустились на второй этаж практически без приключений, хотя писку и визгу было изрядно. А вот мне повезло куда меньше: поравнявшись с балконом пятого этажа, я, и без того напуганный высотой, едва не попал в руки зомби. Я даже не понял, откуда он там взялся, успев заметить только жуткую морду с раскрытыми челюстями. Я практически выпустил веревку из рук, и пролетел, наверное, метров пять, прежде чем сообразил, что падаю. Остановившись ценой ободранных до крови ладоней, ошалев, я глянул наверх. Увидал Минтая и Катю – они смотрели на меня, далеко высунувшись из окна, – должно быть, они за всеми нами так следили. Мне захотелось крикнуть им что-нибудь, но они тут же исчезли. Снизу что-то орал Димка, но я ни слова не понимал. А потом зомби, от которого я ускользнул, перегнулся через ограждение балкона, взялся за веревку и пристально на меня посмотрел. Я был уверен, что он собирается подтащить меня к себе – так поднимают ведро из колодца. Я сполз еще на два метра, не чувствуя боли в ладонях, не смея отводить взгляд от жутких глаз чудища. Едкая вонючая слюна капнула мне на щеку. Глядящий на меня зомби медленно перевалился через перила и, раскинув руки, полетел вниз.
      Это чудо, что он не сумел в меня вцепиться, а только скользнул по плечу, царапнул куртку и сорвал с моей ноги ботинок. Я слышал, как он шлепнулся, – звук был мерзкий. Изогнувшись, я посмотрел вниз – зомби лежал в метре от корзины с нашим барахлом.
      Я не мог знать, убило его падение или просто оглушило, но мне почему-то казалось, что мы успеем проскочить мимо прежде, чем он очухается – балкон второго этажа был совсем рядом, высунувшийся чуть ли не по пояс Димка бешено махал руками и орал, что пора мне из сосиски опять превратиться в человека.
      Где-то чуть выше и правее со звоном вылетело стекло. Я дернулся, повернул голову на шум и увидел в разбитом окне еще одну жуткую морду. Этот зомби не мог меня достать, но он всё равно ко мне тянулся – я видел, как острые стеклянные зубья режут его голое, покрытое серой пылью тело. Потеряв равновесие, он вывалился из окна – я не смотрел, как и куда он падает.
      Опасаясь, что из окна рядом появится еще кто-нибудь, я быстро пополз вниз, дико страдая от боли в обожженых и ободранных ладонях. Наконец-то подобравшись к остекленному балкону, я долго и безуспешно пытался влезть внутрь и не понимал, почему Димка, который, вроде бы, должен был мне помочь, отпихивает меня и раздраженно кричит. Лишь когда вставшая рядом Оля спокойно со мной заговорила, я понял, чего они от меня добиваются, – мне не за чем было лезть на балкон, я должен был спускаться ниже – на землю.
      Не вытерпев пытки болью, оглушенный адреналином, я отпустил веревку, когда до земли оставалось два метра. Упал тяжело и неловко, завалился на бок и не сразу сумел встать. Оля уже спускалась, когда я поднялся на ноги, и она замечательно обошлась без моей помощи.
      - Вещи собирай! - орал на меня Димка. - Не теряй время!
      Я горящими пальцами наскреб с просевшего сугробика горсть грязного снега, растер им лицо. Это чуть привело меня в чувство.
      Снизу всё выглядело совсем не так, как с высоты. Мертвого Серёгу было почти не найти – он практически утонул в клумбе. Выпавший из окна зомби лежал много дальше, чем я ожидал, а его сородич, свалившийся с балкона, был похож на обычного пьянчугу, уснувшего в грязи лицом вниз.
      Оля подняла корзину, поставила её ровно, начала собирать рассыпавшиеся вещи. Я устыдился и бросился ей помогать, хотя, наверное, прежде мне надо было помочь спускающейся Тане. Димка наконец-то замолчал. Зато начали орать наверху.
      Я отступил к тротуару, задрал голову.
      Минтая и Катю было едва видно.
      Я сделал еще три шага назад.
      Они размахивали руками. Куда-то, кажется, показывали, а может просто пытались привлечь наше внимание. И непрерывно нестройно кричали при этом.
      “Идут... - разобрал я. - К вам идут...”
      Я обернулся: направо посмотрел, налево. Просторный двор был пуст. Только на детской площадке здоровенный рыжий кот, задрав хвост, метил опору качелей, да скакали по веткам березы воробьи.
      Кажется, именно тогда, глядя на эту березу и этих воробьев, я впервые подумал, что неплохо бы убраться как можно дальше от города – в деревню.
      - Чего они там орут? - Спустившийся с балкона Димка встал рядом со мной.
      - Кто-то идет к нам, - сказал я, тут же забыв о деревне.
      Димка хмыкнул, пожал плечами, – он тоже не видел ничего опасного. Велел забрать у девчонок вещи и нести их к “Мегану”, выбитому из строя припаркованных машин красным “Кашкаем”. Сам вызвался “прикрывать” – в правой руке Димка держал тупорылую “Осу”, в левой - мачете. Он был похож на пирата – я сообщил ему об этом. Но Димка, оглядывая пустой и тихий двор, заваленный нанесенным от баков мусором, на мое замечание не отреагировал, пробормотал только, что у него ощущение, будто мы не три дня праздновали, а все двадцать восемь.
      Минтай и Катя перестали кричать – эхо какие-то мгновения еще металось между высотными зданиями. Мы все одновременно посмотрели наверх – в высаженном окне никого не было.
      - Ну, вроде бы, всё в порядке, - сказал Димка, и вот тут я заметил тех, о ком нас предупреждали Катя и Минтай.
      Десятка два обращенных неорганизованной рыхлой толпой вывалились на открытое пространство двора со стороны проспекта. Увидеть их раньше нам не позволила полоса плотных насаждений, защищавшая двор от шума и грязи близкой дороги.
      Коротко взвизгнула Оля. Я решил, что она тоже заметила страшную толпу, ковыляющую к нам. Но нет: Оля даже не смотрела в том направлении. Они глядела на свалившегося с балкона зомби – тот скреб руками грязь, дергал головой и, кажется, собирался встать.
      А поодаль шевелился и другой – тот, что выпал из окна.
      Я подскочил к корзине с вещами, выдернул из нее топорик и, коротко размахнувшись, тюкнул ворочающегося зомби обухом по затылку. Ощущение было, словно я по березовому чурбаку ударил.
      - Бежим! - Я толкнул девчонок.
      Дверь подъезда приоткрылась, из темноты на свет высунулась отвратительная обгоревшая рожа. Я запулил в нее обломком кирпича, но промазал.
      За моей спиной взвыла сигнализация – это Димка зачем-то вскочил на капот припаркованной “тойоты”, прыгнул ей на крышу. И я вдруг увидел, что внутри этого автомобиля ворочается кто-то, бьется в тонированное стекло, шлепает по нему ладонями, оставляя грязные отпечатки.
      До “мегана”, стоящего у соседнего подъезда, мы долетели в четыре секунды – я так с университетских времен не бегал. Димка разблокировал двери, нажав кнопку брелка. Я тут же швырнул корзину с барахлом на заднее сиденье – возиться с багажником было некогда. Помог девчонкам забраться внутрь. Обежав машину, прыгнул на пассажирское место, успев заметить, что из разбитого окна завывающей “тойоты”, извиваясь, ползет наружу зомби.
      Димка уже сидел за рулем.
      Я захлопнул дверь.
      Димка посмотрел на меня. Глаза у него были какие-то ненормальные.
      - Как в кино, - пробормотал он.
      - Что? - Я повернулся к девчонкам – у них, вроде бы, всё было в порядке.
      Зомби быстро к нам приближались – и те, что пришли с проспекта, и те, что один за одним вываливались из подъезда. Мы еще могли проскочить мимо бредущих к нам фигур, но Димка почему-то медлил. Он сидел как истукан, и тупо пялился в лобовое стекло. Я толкнул его:
      - Эй, шеф, чего стоим? Плачу два счетчика! - Эту дурацкую штуку должен был произнести он, а не я.
      - Как в кино, - повторил Димка и посмотрел на меня. Рот его страшно подергивался – я не сразу понял, что Димка так улыбается.
      - Точно как в кино, – еще раз повторил он. - Машина не заводится.
      Он повернул ключ.
      Ничего не произошло.

            * * *


      Я чувствую, что должен выдержать здесь паузу. Вы должны вообразить тот нарастающий ужас, ту безнадежность и то отчаяние, что пережили мы, запертые в железной коробке со стеклянными окнами. Мы видели, как приближаются к нам чудовища – мы каждого из них успели хорошо рассмотреть: и обгоревшую старуху с вплавившимися в лицо пластмассовыми очками, и толстяка, волочащего за собой дохлую овчарку на кожаном поводке, и девушку, яростно жующую и рвущую с головы собственные волосы, и запутавшегося в тонкой проволоке, с ног до головы изрезанного, иссеченного подростка – их одежда превратилась в спадающие лохмотья, их тела покрывала грязь.
      Мы упустили момент, когда еще можно было сбежать из машины. То ли мы надеялись, что в последний момент автомобиль оживет, как это всегда бывает в кино. То ли просто растерялись.
      Зомби окружили машину, их становилось больше и больше. Они давно расправились бы с нами, если бы не тонированные стекла “мегана” – зомби просто не видели, что происходит в салоне.
      Димка больше не пытался завести двигатель. Он сполз по сиденью едва ли не на пол и целился “Осой” то в одну жуткую харю, прижимающуюся к стеклу, то в другую. Я боялся, что его нервы не выдержат, и он спустит курок до того, как зомби начнут бить окна, чтобы выковырнуть нас, словно улиток из раковины. Ни на какое оружие я не надеялся – имейся даже у нас автомат, мы вряд ли бы что смогли сделать против нескольких десятков невероятно живучих тварей. Я видел лишь одну возможность спастить: сидеть тихо, ничем себя не выдавать, чтобы зомби, забыв о нашем существовании, разбрелись по округе и позволили нам покинуть автомобиль. Остальные, кажется, считали так же. Даже девчонки, съежившиеся от страха на заднем диване, не издали ни единого писка, хотя машина порой сильно покачивалась от шлепков и толчков.
      Мы таились, наверное, целый час, и уже начинали верить, что зомби в конце-концов уйдут от автомобиля, когда один из них – я хорошо помню его рябое, будто бы гниющее рыло – поднял с земли обломок кирпича и ударил им в водительское окно.
      Он не разбил его с первого удара – по стеклу лишь длинная трещина побежала. Вторая попытка получилась не лучше. А вот третий удар выбил в окне круглую дыру. Рябой урод, бросив кирпич, сунул в нее пальцы и принялся рвать крошащееся стекло и тонировочную пленку.
      Димка поднял “Осу” двумя руками и дважды выстрелил в гниющую рожу, лишив её как минимум одного глаза.
      Трущиеся у машины зомби моментально взъярились. “Меган” ходуном заходил от обрушившихся на него ударов. Лопнуло, будто взорвалось, заднее стекло, забрыгало девчонок осколками. Улетело под машину оторванное зеркало. Хрустнула фара.
      И я увидел, как к капоту, расталкивая плотную толпу, выходит бородатый амбал в куртке ”косухе”, кожаных штанах и ботинках “берцах”. В правой руке он держал мотоциклетный шлем, в котором – я не сразу это рассмотрел – застряла человеческая голова. Этим жутким шлемом бородач с размаху ударил в лобовое стекло.
      Оно рассыпалось.
      Димка куда-то зачем-то выстрелил из своей бестолковой “Осы”, а я крепко сжал обрезиненную рукоять топорика и приготовился рубить всё, что сунется в салон автомобиля.
      Если бы у меня был тогда автомат... Знаете, что бы я тогда сделал? Я бы пихнул ствол себе в рот и большим пальцем нажал бы спусковой крючок.
      Но прежде, вполне возможно, расстрелял бы всех, кто был со мной в машине, – думаю, они сами бы меня об этом попросили.
      

      [ читать дальше ]