ВАЖНО! Автор, как честный человек, предупреждает читателя, что выложенный на этом сайте текст обрывается на самом интересном месте. Чтобы узнать, чем закончились приключения героев, Вам придется либо купить книгу, либо скачать её на пиратском сайте.

      Часть вторая: Бегство
      
      Глава 6
      
      Генераторы погоды работали отвратительно. Вот уже второй день с неба сыпалась противная водяная пыль, которую Ларс называл изморосью. Последнее время проводник употреблял много чудных, неизвестных Яру слов.
      - Дней через пять выйдем к Сортировке. Это граница, за которой о хурбах можно будет забыть. Там, правда, поджидают другие опасности.
      - Какие?
      - Разные. - Ларс дернул плечом. Он всегда так делал, если Яр начинал его раздражать. - Всех не перечесть, но главная опасность – это твоя глупость, запомни. Нет-нет, я не хочу сказать, что ты идиот. Просто мы окажемся там, куда обычные люди просто так не попадают. Новая среда, незнакомая обстановка - такие как ты от этого, бывает, умом трогаются и начинают творить разные глупости. Помни: тех, кто принимается чудить, я бросаю.
      Яр кивнул. Он досыта наслушался по опасности и тяготы предстоящего пути, да и успел уже кое-что испытать, и теперь задавался вопросом, а надо ли было бежать из города, если впереди ничего хорошего не ждет.
      - Небось, жалеешь сейчас, что бросил всё и в бега подался? - будто прочитав его мысли, усмехнулся Ларс. - А я предупреждал: иногда проще умереть. Для этого, во всяком случае, ничего не нужно делать. Не надо никуда брести, мерзнуть, голодать. Лежи себе на диване, жри, и дожидайся хурбов.
      Яр мизинцами заткнул уши. Эх, многое бы он сейчас отдал, лишь бы заглушить нудный голос проводника какой-нибудь веселой заводной песенкой. Но Ларс настрого запретил пользоваться электроникой, так что о музыке можно забыть. Как и обо всем остальном.
      Кто бы мог подумать, что отказ от сетевого общения обернется такой мукой! Разве можно было предположить, что жизнь без экранов домашнего медийного центра окажется столь серой и скучной? До зуда, до дрожи хочется войти в знакомый чат, и дико осознавать, что в мире сериала “Сороковой этаж” сейчас вовсю разворачиваются события, о которых ты даже не подозреваешь. Сетевые баталии стали сниться ночами, а днем постоянно чудится, что выключенный комми каким-то образом включился и, трепеща на самом дне уродливой заплечной сумки, подает сигнал о входящем вызове.
      Жены, наверное, переживают, не понимая, почему он так стремительно исчез.
      Приятели, наверное, удивляются, куда это он запропастился.
      Надо бы подать весточку. Но Ларс запретил. Только к женам и позволил отправить короткие прощальные сообщения с наказом не искать его и не тревожиться.
      Ладно, связаться со всеми можно будет и позже. Когда всё кончится, когда они выберутся в безопасное место. Жизнь наладится, и можно будет вечерами отстреливать виртуальных чудовищ, и общаться с друзьями в сети, и с интересом следить за глупыми, в общем-то, новостями... Жаль только, что вернуться назад уже не получится. А новое жилье, наверное, будет столь же убого, как эта брошенная захламлённая квартирка, в которой они нашли приют на сегодняшнюю ночь...
      - Ужин готов, - доложил Ларс, откупорив последнюю банку из выставленных на стол. - Мясные хлопья и каша, по две порции на каждого. Не так уж и плохо для затравленных беглецов.
      - Разве может быть что-то хуже еды из банок, - морщась, пробормотал Яр.
      Ларс засмеялся…
      Есть пришлось руками, столовых приборов в брошенной квартирке не нашлось.
      - А кто здесь жил раньше? - спросил Яр, тщательно разжевывая холодную и липкую кашу.
      - Не знаю. Она была пустая, когда я ее нашел. Впрочем, и искать-то особо не пришлось, тут полно оставленного жилья. Дикие трущобы, мертвый город. В старые времена это был вполне благополучный квартал, ничем не хуже прочих. Но большинству горожан почему-то свойственно тянуться к центру. Так здесь всё и опустело.
      - Но мы же видели здесь людей.
      - Некоторые, кому некуда было податься, остались и постепенно привыкли к новой жизни. Другие здесь пытаются спрятаться. Третьи ищут развлечений. Лучше от них от всех держаться подальше.
      - А те, что прячутся... От чего они прячутся? От хурбов?
      - Нет, от хурбов тут не укрыться. А вот от правохранителей – возможно. Воры, убийцы, насильники – они все собрались здесь, потому что в большом городе на них объявлена охота. И тут случаются облавы, да только улов правохранителей обычно невелик. Камер слежения на этих улицах нет, схемы давно устарели и не соответствуют действительному положению дел, усмирители вязнут в скопившемся мусоре. Нет, служба порядка соваться сюда не любит.
      - Так значит люди, которых мы видели, преступники?!
      - Ну, совсем не обязательно.
      - И они могли нас убить?
      - Некоторые могли попытаться.
      - Ужасно!
      - Не бойся. Они ведь думают, что мы ничем их не лучше. Догадываешься теперь, для чего я велел тебе переодеться? Мы выглядим в точности, как они, и они остерегаются нас так же, как и мы их.
      - Ужасно, - повторил Яр.
      - Завтра мы пройдем эти кварталы насквозь. Дальше людей почти не будет.
      - А что там дальше?
      - Промышленная зона.
      - А за ней?
      - Свалка.
      - Ну а после нее?
      - Сам увидишь. Всё равно я не смогу тебе объяснить.
      - Хотя бы попытайся.
      - Даже пробовать не стану. Зачем? Там будет то, чего ты никогда не видел. Ты и слов-то таких не знаешь, какими я начну объяснять.
      - Изморось, - сказал Яр, кивнув на небрежно завешенное окошко, по грязному стеклу которого стекали бусинки влаги.
      - Что? - не понял Ларс.
      - Я учу новые слова. Я попробую понять.
      - Нет. И давай закроем эту тему.
      Они замолчали, вычищая банки пальцами, облизывая их.
      Но улице было темно. Ночное освещение не работало, лишь слабо светились, отдавая собранный за день свет, панели внешней облицовки.
      - Сходи, проверь, крепко ли заперта дверь, - распорядился Ларс, сминая пустые банки и забрасывая их в дальний угол, в пыльную кучу точно таких же мятых банок. - Будем укладываться. Завтра, чуть свет, выйдем в дорогу, пойдем без остановок. Надо спешить – хурбы всё еще у тебя на хвосте.
      
      * * *
      
      Утром Яр по-новому взглянул на город. Пустые грязные улицы теперь казались зловещими, мертвые громады домов взирали сверху на бредущие понизу жалкие фигурки пустыми глазницами черных окон, разбитые фонари опасно кренились, от ржавых корпусов брошенных мобилей несло отвратительной заразной вонью. Сильный холодный ветер гонял по бетону мокрые обрывки бумаг и прочий мусор, подвывал и подсвистывал в черных щелях. В зияющих подворотнях, принимая пугающие очертания, колыхалась влажная мгла, из ее глубин доносились неразборчивые звуки: то ли шепотки, то ли стоны, то ли хриплое натужное дыхание.
      Беглецы держались середины дороги. Они шли так быстро, насколько это было возможно, но невольно старались ступать тише: гулкий звук плещущихся в ущелье улицы шагов заставлял втягивать голову в плечи и озираться. Было мокро, но дождь перестал. Широкие лужи, которые никто не спешил убирать, порой приходилось преодолевать вброд. Яр шагал по воде осторожно, он боялся, что нога его попадет в какую-нибудь выбоину. Никогда прежде не приходилось ему шлепать по лужам – в большом городе их просто не было. Он и слово-то это – “лужи” – узнал только сейчас, от Ларса. Узнал и запомнил, несколько раз повторив про себя.
      - Не подозревал, что есть такие места, как это, - негромко сказал Яр. Ларс услышал его, кивнул.
      - Даже любители приключений обычно не забираются дальше, чем ездят такси. А мы ушли от ближайшей парковки километров на двадцать. Можешь считать себя первопроходцем.
      Огромным призраком выступил из плотного марева облезлый шестиэтажный дом. Окна его ярко светились, на стенах полоскались разноцветные всполохи частично побитых, а потому неузнаваемых реклам. Ларс тут же потянул Яра в сторону, уводя с дороги.
      - Дома с электричеством здесь большая редкость, - пояснил он. - Обычно в них селятся банды, от которых лучше держаться подальше.
      Они перелезли через длинную ограду, составленную из обугленных остовов мобилей, бетонных блоков и разбитых сиберов. Крадучись, двинулись вдоль неё, низко пригибаясь и посматривая в сторону окутанного светящимся ореолом здания.
      - Вот из-за таких домов здесь случаются настоящие войны с осадами и стрельбой. И дело даже не в удобствах, которые дает электричество. Бандиты продают энергию другим людям. Позволяют заряжать аккумуляторы, а к тем, кто живет неподалеку, тянут воздушные линии. Вон, видишь провода?
      Яр не видел, но кивнул.
      - Когда-то я имел дело с этими людьми, - усмехнулся Ларс. - Помогал им, был посредником между ними и большим городом. Но потом рассорился.
      - Ты жил здесь? - удивился Яр.
      - Не то что бы жил...
      Под ногой Яра что-то хрустнуло. Какая-то хрупкая сложная конструкция из неровных грязно-серых то ли трубок, то ли прутов выглядывала из-под днища сожженного мобиля. Яр наклонился, недоумевая, что бы это могло быть. И вздрогнул, заметив костяную голову без нижней челюсти, с дырой на месте носа и черными впадинами глазниц.
      - Мертвец! - Он попятился.
      - Это скелет, - равнодушно поправил его Ларс. - Мертвецом он был, самое меньшее, двадцать лет назад. Но живущие здесь люди с тех пор не слишком изменились, и нам с ними лучше не встречаться.
      Пожелание его не исполнилось.
      Они не сделали и десяти шагов, как из опрокинутого размалеванного фургона, опутанного проволокой, навстречу им выступили две неестественно высокие фигуры. Одеты они были в бесформенное рванье, грязные шарфы закрывали нижние половины их лиц, черные очки прятали их глаза. Фигуры были перетянуты широкими, прошитыми проволокой ремнями, на которых висели какие-то опасные штуковины – от одного только их вида у Яра похолодело в животе.
      - Стоять!
      Несколько зазубренных лезвий, прикрученных к длинному, оплетенному желтым проводом шесту, нацелились Ларсу в лицо. Голубая искра электрического разряда, сухо треща, заплясала на остриях.
      - Чужаки, - констатировал один из великанов и вытянул из-за спины оплетенную цветными матерчатыми полосками трубу, утяжеленный конец которой был часто усеян острыми шипами. Нетрудно было догадаться, для чего предназначалось это орудие. И Яр, решив, что именно эта труба поставит точку в его жизни, тихонько застонал и зажмурился.
      - Погодите! - воскликнул вдруг Ларс, выставив перед собой руку и слегка отвернув голову. - Вы ведь парни Хама Проволочника?!
      Здоровяки переглянулись.
      - Ну? - неохотно сказал один из них.
      - Слава Создателю! - возликовал Ларс. - Я уж и не думал, что отыщу его! Ведите меня к нему! Немедленно!
      - А кто ты такой? - проворчал великан, вооруженный электрической пикой.
      - Меня зовут Ларс, мальчик, - напыщенно сказал проводник, вставая в позу. - Когда-то я был известен под кличкой Бродяга.
      - Мы не знаем никакого Бродягу.
      - Зато Проволочник меня отлично знает.
      - Проволочник не хочет видеть чужаков.
      - Но я-то не чужак! Мы с Хамом старые знакомые.
      - Он и знакомых не хочет видеть. Он два года сидит в своей квартире и никого туда не впускает.
      - Но кто у вас за главного?
      Здоровяки переглянулись еще раз.
      - Проволочник, - признал тот, что держал в руке палицу.
      - Хам, - подтвердил второй.
      - Значит, - в голосе Ларса зазвучала сталь, - мы должны с ним увидеться. Ведите нас к нему, а иначе он с вас головы поснимает!
      Великаны замялись.
      - Ладно, - сказал, наконец, один. - Только мы вас свяжем. И глаза закроем. Положено так.
      Яр понял, что жизнь его кончится не здесь и не так, как представлялось минуту назад. Он, сделав над собой усилие, открыл глаза. Ноги его ослабели, коленки задрожали – какое-то время он еще держался, а потом будто сломался и рухнул в грязь.
      
      * * *
      
      Их приволокли в дом: они слышали, как со скрипом открывались двери, они считали ступеньки под ногами, они и сквозь повязки угадывали электрический свет, бьющий в лицо. Потом их усадили в какие-то неудобные кресла и надолго оставили в покое. Всё это время они не шевелились и не пытались разговаривать, подозревая, что за ними сейчас внимательно наблюдают. Они тревожно вслушивались в доносящиеся шумы, пробуя определить их источник и происхождение – это было единственное занятие, которое они могли себе позволить.
      Когда ожидание показалось им совсем невыносимым, за их спинами открылась дверь, и прозвучал невыразительный стёртый голос:
      - Хам поговорит с вами.
      Пространство вокруг наполнилось звуком многочисленных шагов, шарканьем и шуршанием. Несколько рук выдернули пленников из кресел, толкнули в нужном направлении. Чувствовалось – народу здесь собралось изрядно. По шепоткам, по осторожным переговорам можно было понять, что не только на чужаков пришли они посмотреть, им хочется увидеть и своего предводителя, два года назад сделавшегося затворником.
      - Двигайте вперед! Шевелите ногами!
      - Хам будет с ними говорить.
      - Да кто они такие?
      - Этот назвался Бродягой. Сказал, что его зовут Ларсом.
      - Когда-то давно я знал Ларса Бродягу. Но это не он. У того рожа была попроще.
      - Хам разберется.
      - Да, Хама не проведешь.
      - Тащите их скорей!
      - Сюда, сюда!..
      Их заставили опуститься на колени, им запретили вставать. Неприятно-сальные повязки спали с их лиц.
      - Мы привели чужаков к тебе, Хам Проволочник, - объявил стёртый голос.
      - Вижу, - голос Хама был столь резок и громок, что многие люди из собравшихся невольно схватились за уши.
      - Приветствую тебя, атаман Проволочников, - ничуть не тушуясь, проговорил Ларс. - Давненько наши с тобой пути не пересекались.
      - Что-то я тебя не узнаю, чужак, - голос Хама, усиленный и искаженный перегруженной электроникой, мало походил на голос человека. Так говорили самые дешевые сиберы, оборудованные простейшим синтезатором речи.
      - Ну а я тебя просто не вижу, - спокойно сказал Ларс, глядя в глянцевую черную стену, покрытую пылью и царапинами.
      Люди, собравшиеся за спинами пленников, возмущенно загудели. Но возмущение их сменилось безмерным и еще более шумным удивлением, когда черная стена просветлела, и на ней сквозь толстый слой пыли проступил бородатый лик.
      Хам был бледен и нечёсан, на дне его впалых глаз плескалось безумие. Мало кто решался прямо смотреть на него.
      - Вот так-то лучше, - удовлетворенно сказал Ларс. - Вижу, время тебя не пощадило.
      - Кто ты, смеющий говорить мне такие вещи? - задребезжал электронный голос.
      - Разве тебе не доложили? Я Ларс, которого ты назвал Бродягой.
      - Мне доложили, и я думал, что увижу старого знакомого, но ты ничуть на него не похож. Потому я и спрашиваю: кто ты такой?
      - Я Ларс Бродяга. Как видишь, время изменило не только тебя.
      - Думаешь меня провести? - Огромное лицо на пыльном экране перекосилось. - Думаешь выдать себя за моего старого приятеля, чтобы спастись? А знаешь ли ты, дурак, как мы расстались с Ларсом?
      - Конечно, я помню. Твои парни, перепоясанные проволочными ремнями, гнались за мной до живых кварталов. Ты бежал впереди всех... Вот этот шрам на твоем лбу, разве не я его тебе подарил? Признай, это был хороший бросок. Я и сейчас швыряю камни довольно метко.
      - Ты должен мне восемьсот поинтов! – зарычал Хам.
      - Да.
      - Ты навел правников на одно из моих убежищ!
      - У меня не было другого выхода.
      - Ты поссорил меня с Одноглазым Таем!
      - Ничего личного, просто бизнес.
      - И ты посмел явиться ко мне?! После всего?!
      - Ну да.
      - Зачем?!
      - Чтоб отдать долг. И заработать вместе с тобой.
      - Я не верю тебе! Я прикажу тебя убить!
      - Это можно будет сделать в любой момент, я никуда теперь не денусь. Но сперва выслушай меня, Хам Проволочник. Я ведь знаю, строить бизнес в мертвом городе непросто. А я готов предложить весьма выгодную схему...
      Ларс умолк, искоса глядя на экран.
      Хам насупился, пожевал тонкую сизую губу, поскреб длинными неопрятными ногтями заросший подбородок, взъерошил волосы. Безумные глаза его чуть прояснились; он повел плечом и приказал:
      - Говори!
      Ларс кивнул и начал. И чем больше он говорил, тем сильней росло удивление Яра. Проводник предлагал нечто невообразимое, преступное и страшное. Глубочайшее разочарование испытал Яр, когда осознал, что его обманули, когда понял, что благородный, вроде бы, проводник Ларс – предатель, и ничем не лучше собравшегося здесь отродья.
      - Я буду честен с тобой, Хам Проволочник, - напыщенно изъяснялся Ларс. - С тобой и с твоими людьми. Пусть все слышат, что я сейчас скажу, пусть каждый думает, какая ему выгода от предложенного мной дела. Не стану скрывать: не от хорошей жизни решил я к вам вернуться. Последнее время дела мои шли плохо, ни заработка, ни удовольствия от работы я не получал. Вот этот человек, что стоит сейчас рядом со мной, – это единственный подвернувшийся клиент за несколько месяцев. Его зовут Яр. У него есть две жены и приличная квартира. Вы уже ненавидите его за это, ребята? Не спешите вымещать на нем злость – он поделится с нами своим богатством. Для того я сюда его и привел...
      В тесной бетонной коробке, набитой людьми, сделалось так шумно, что Ларс был вынужден замолчать, сдерживая довольную ухмылку.
      - Тихо! - проревел из динамиков голос Хама. - Всем сделать шаг назад и молчать!
      - Я привел этого человека сюда, - продолжил Ларс, когда в помещении установилась относительная тишина. - Я приведу сюда и других людей. Они отдадут нам всё до последнего поинта, лишь бы вернуться назад живыми и невредимыми. Их родственники залезут в долги, только бы помочь своим любимым. Деньги, еда, права доступа - всё это мы сможем с них получить. И мы будем тянуть это с них столько времени, сколько возможно. А потом эти люди пропадут. Исчезнут. Навсегда. Бесследно...
      - Вот теперь я узнал тебя, Бродяга Ларс, - проворчал с экрана Хам Проволочник. - Ты всё такой же речистый, да только с некоторых пор я не слишком доверяю твоим словам... Разве правников не заинтересуют пропажи людей? Разве родственники пропавших не поспешат заявить о вымогательстве?
      - А разве я говорил о вымогательстве? Если муж просит у жены денег, разве это вымогательство? Не волнуйся, Хам, я всё продумал. Никто ничего не заподозрит. Спроси у Яра: разве его похищали? Нет! Он сам пришел ко мне, сам попросил меня увести его из живого города. Он попрощался с женами, извинился за то, что покидает их, просил пока его не искать... Где здесь преступление? В чем?
      - Сколько у него при себе денег?
      - А это неважно. Он в любой момент может взять кредит. Ведь он полноценный гражданин, не то что вы.
      - И сколько же ты рассчитываешь с него выручить?
      - Пятьдесят тысяч поинтов, - прищурясь, медленно и со вкусом выговорил Ларс.
      - Сколько-сколько? - затрещал динамик.
      - Пятьдесят тысяч. Никак не меньше.
      Набившиеся в комнату люди изумленно выдохнули. Яр затылком почувствовал их горячие, обращенные на него взгляды.
      - Твой план начинает мне нравится, - сказал Хам, поглаживая отвратительную бороду. - Но кое-что мне не вполне ясно. Думаю, нам надо подробней обсудить твое предложение. Наедине.
      - Ты же знаешь, я никогда не убегал от деловых переговоров.
      - Однажды убегал.
      - А, ну да... Но только лишь потому, что твои условия не устраивали меня категорически.
      Они рассмеялись, глядя друг на друга, – громкоговоритель сипел и скрежетал, изображая смех. Веселый гул заметался меж голых бетонных стен.
      Яру сделалось страшно, и он, опустив голову, тихонько застонал.
      - Ну а теперь ты расскажи мне, партнер, что заставило тебя запереться в четырех стенах, - поднявшись, весело сказал Ларс. Его уже развязывали, к нему пробивались враз отыскавшиеся старые знакомые, его дружески похлопывали по плечам и пытались приобнять.
      Яр стоял на коленях.
      - Чужаки в плащах, - мертвым, враз выстывшим голосом ответил Хам Проволочник. – Черные демоны. Я вижу их за окнами. Там, в тени. Я вижу их. Только я один. И больше никто.
      Сделалось тихо.
      Яр, перестав скулить, посмотрел на экран.
      В глазах Хама плескалось безумие.
      
      Глава 7
      
      Комната была такой маленькой, что Яру невольно вспоминались часы, проведенные в стенном шкафу его квартиры. Тусклый светильник, на котором скопилось столько пыли, что по ней можно было рисовать пальцем, неприятно мерцал и едва слышно потрескивал. Яр уже притерпелся к отвратительному запаху, что вместе со сквозняком вползал в комнату из-под запертой двери. Он даже мог есть, почти не испытывая тошноты, хотя на первых порах проглоченная еда сразу же лезла наружу.
      Обстановка в комнате была более чем скромная. Легкую пластмассовую кровать, наверное, похитили из какого-нибудь дома отцветания: только там и можно было найти столь убогую лежанку. Потертую тумбочку, скорей всего, прихватили заодно с кроватью. На ее верхней крышке чем-то острым была выцарапана неровная надпись – Яр с трудом ее разобрал: “Азик Ломов самый лучший”. Кто был этот Азик Ломов, и для чего ему понадобилось портить пусть и дешевую, но вещь, Яру оставалось только гадать.
      Он и гадал.
      А что еще ему было делать? У него отобрали все вещи, вытянули из-под кожи даже паспорт – тонкий и прозрачный чип идентификации – это оказалось не так больно, как он ожидал. Ему нечем было развлечься, его лишили всякого общения, его оставили наедине с собой, надолго оставили, – и это оказалось куда неприятней, чем процедура вытягивания чипа из-под тонкой, потеющей кровью кожи.
      Он тихонько пел, дважды в день делал зарядку; он пытался вспоминать сюжеты давно виденных программ, мысленно обращался к старым знакомым, воображал, что пишет женам письма – Ольше и Мае. В первую очередь Ольше, конечно же! Ему было, что ей сказать.
      “Теперь я знаю, кто вырастает из диких детей, - мысленно обращался он к Ольше. - Я насмотрелся на этих выплюнутых обществом недочеловеков. Они не способны жить как все, как нужно, как правильно – только лишь потому, что их матери однажды решили не отдавать своих детей в дом воспитания. Только опытные наставники способны подготовить человека к жизни, только проверенные поколениями программы могут сформировать правильную личность! Ты хочешь выносить ребенка сама. Пускай! Это не самое страшное, ты просто рискуешь его и своим здоровьем. Но нельзя калечить душу ребенка. Это опасно не только для него, но и для всего общества. Для всей системы, выстроенной человечеством, -- слава предкам, строителям городов!“
      Он шевелил губами, проговаривая эти слова, и ему казалось, что он исключительно убедителен. Он искренне полагал, что это он сам - сам! - додумался до таких замечательных слов, до этих мыслей. Он не понимал, что говорит затертыми штампами, не вспоминал, что эти самые фразы он слышал уже много-много раз…
      Он был заперт наедине с собой. Он мог слушать только себя. И поэтому даже банальности казались ему откровениями.
      Он подолгу размышлял о случившемся с ним. Размышления эти в основном сводились к воспоминаниям и сожалениям об упущенных возможностях. И только о своей дальнейшей участи Яр старался не думать. Будущее представлялось ему темным и зловещим, но, вместе с тем, неясным и успокоительно далеким. Он все ждал, когда похитители затребуют с него первый выкуп. Но они почему-то медлили.
      Яр говорил себе, что убивать его не станут, пока он будет приносить хоть какие-то деньги. Он надеялся, что сможет откупаться от похитителей достаточно долго – до самой своей старости, до пилюль танатола. Но, вместе с тем, ему совсем не верилось, что оставшаяся жизнь его может пройти в этой убогой вонючей комнате, освещенной дрожащим пыльным светом. И здесь же и закончиться.
      
      * * *
      
      На четвертый день заточения Яра посетил Ларс. Проводник принес обычный обед: тарелку густого бульона, шлепок размазни, называемой кашей, чуть поджаренную гренку и стакан охлажденного колада. Поставив поднос на шаткую тумбочку, Ларс сложил руки на груди и осмотрел комнату.
      - Как тебе тут живется? - спросил он, не глядя на пленника. И сам же ответил на свой вопрос:
      - Вижу, что неплохо.
      Яра возмутило это “неплохо”. Он открыл рот, собираясь ехидно поинтересоваться у предателя, что именно здесь “неплохо”, но Ларс даже не заметил, что пленник хочет что-то произнести.
      - Садись и ешь, - распорядился проводник, меряя комнату шагами и зачем-то ведя рукой вдоль стен. - Наслаждайся отдыхом и набирайся сил.
      Яр с еще большим ехидством хотел поинтересоваться, для чего ему теперь нужны силы, но Ларс вновь его перебил:
      - Как поешь, сразу ложись спать. А ночью не спи. И не раздевайся.
      Сказав это, он вышел из комнаты, оставив недоумевающего Яра наедине со своими мыслями и с обедом.
      
      * * *
      
      Борис Саппер, больше известный как Узкоглазый Бор, делал сразу несколько дел: он длинным ногтем мизинца ковырял в ухе, лениво жевал мятную конфету, просматривал с экрана старенького комми дневник одной весьма распутной особы и украдкой, ненавязчиво следил за чужаком Ларсом.
      Пять лет назад Бор был точно таким чужаком, пришедшим к Проволочнику Хаму с просьбой принять его в команду. До этого Бору приходилось несладко: едва начав взрослую жизнь, он устроился работать в ближайший дом отцветания, где между делом начал промышлять воровством танатола, черных пилюль смерти. Нелегальный бизнес быстро пошел в гору – за этими редкими таблетками, запрещенными к свободному распространению, выстраивались очереди. Но через полгода всё рухнуло. Один из клиентов, довольно известный человек, предупредил торговца таблетками о готовящейся на него облаве, и Борис успел сбежать от правохранителей, о чем впоследствии сильно жалел. Преступление его было невелико, и он, скорей всего, отделался бы штрафом и процедурой корректировки. Но пытаясь избежать наказания, он совершил одну великую глупость, о которой теперь старался не вспоминать, и это вынудило его переселиться в заброшенные кварталы, подальше от привычного комфорта, всевидящих камер и сиберов-усмирителей. Несколько лет маялся Борис, пытаясь хоть как-то расцветить свою жизнь. Тут ему здорово пригодился запас ворованных таблеток: сам он их почти не употреблял, предпочитая выменивать на более безопасные, пусть и менее действенные наркотики. Он даже худо-бедно обставил свою новую квартирку: приобрел и мебель, и кое-какую технику – да только какой с нее прок, если мощности старенького инд-преобразователя, берущего электричество из воздуха, едва хватало на то, чтоб запитать единственный комми... Уж как не хотелось связываться Борису с людьми Проволочника Хама, а пришлось. Те с электричеством помочь обещали, но в уплату потребовали весь оставшийся танатол. А вскоре и сам Борис полностью перешел в их распоряжение – очень уж ему было трудно расстаться с обретенным комфортом... Хам лично вручил новичку тяжелый, прошитый проволокой ремень, сам застегнул массивную пряжку, которой легко можно было проломить чей-нибудь череп. Как и к любому новичку к нему приставили соглядатая следить, чтобы неофит не навредил чем по незнанию, не привел с собой правников, не переметнулся в соседнюю банду... А теперь вот он сам – Узкоглазый Бор – выполняя указание Хама, присматривает за принятым в команду новичком. Это ли не доверие? Это ли не повод для гордости?..
      - А ты чего спать не идешь? - спросил Ларс, усаживаясь в кресло напротив Бора.
      - Да я так, тут... - неопределенно ответил тот, не отрываясь от экрана комми. - Вон, смотри сиськи какие. Говорит настоящие, да только не верится мне...
      Их было двое в просторном холле первого этажа, которое Хам именовал зоной отдыха, а прочие – отстойником. В начале дня здесь собиралось много народу, и для каждого находилось занятие: кто-то качал мышцы на стоящих у зеркальной стены тренажерах, кто-то азартно терзал игровые консоли, кто-то гонял шары по зеленой поверхности бильярдного стола. Да, люди здесь отдыхали, но стеллаж с оружием и забранные решетками окна напоминали об основном предназначении этой комнаты – отстойник был сердцем шестиэтажной крепости, и люди, собравшиеся здесь, в любую секунду были готовы выступить на защиту своей благоустроенной обители.
      Ближе к вечеру зона отдыха пустела, все разбредались по своим квартирам и закуткам. И только вооружившиеся патрульные отправлялись на удаленные посты.
      Ночью зона отдыха отдыхала сама...
      - Слушай, - Ларс понизил голос. - А как у вас тут с женщинами?
      Бор перестал жевать конфету, выковырнул из уха чешуйку грязи, осмотрел ее со всех сторон и сдул с ногтя. Спросил лениво, только сейчас удостоив новичка взглядом:
      - А тебе-то что?
      - Да непонятно мне просто... Вот, допустим, приведу я сюда женщину. Что ее ждет?
      - А ничего хорошего, - сказал Бор и, стараясь не выдавать своей живой заинтересованности, вяло поинтересовался: - Это ты так просто спрашиваешь, или у тебя действительно девка какая на примете есть?
      Ларс помялся, кивнул неохотно:
      - Ну, предположим, есть.
      - Откуда здесь девка? - засомневался Бор. - Всех окрестных баб мы наперечет знаем, и они с нами со всеми знакомы. - Бор ухмыльнулся и показал движением, какое именно знакомство он имеет в виду. - Врешь!
      - Нет, не вру. Это жена Яра. Ну, того парня, который со мной пришел. Она тут неподалеку. В надежном месте. Потому и спрашиваю, что будет, если я ее сюда приведу.
      - Слушай, - глаза Бора загорелись, - а она красивая хоть?
      - На мой вкус, так очень.
      - А сиськи как?
      Ларс показал. Бор вытер слюнявый рот и довольно оскалился.
      - Ты ее припрячь лучше, - посоветовал он, понижая голос. - Не води сюда. Испортят ведь девку, до смерти умучают. Ей бы двоих как раз. Тебя да меня. Ну а потом, если надоест, можно и сюда привести, ребята спасибо скажут. А?
      - Даже не знаю. – Ларс почесал в затылке. - Нехорошо, вроде бы, прятать ее от своих. Подло как-то.
      - Наоборот! Ты же девке хорошо сделаешь!
      - Думаешь?
      - Точно тебе говорю!
      - А я переживаю за нее. Места себе не нахожу. Оставил взаперти в брошенной квартире, и еды-то там всего на два дня... Слушай, а ты где живешь? В этом доме?
      - Не, тут у меня как бы работа. Офис, можно сказать. А квартира рядышком.
      - Хорошая квартира?
      - А то как же! С электричеством. И вода есть. И системы рабочие.
      - Так может... - Ларс задумался, подняв глаза к потолку. - Может, нам ее к тебе перевести?
      Бор прямо засиял от такого предложения.
      - А что! - воскликнул он, хлопнув в ладоши. - Можно и ко мне!
      - А удобно ли? - всё еще сомневался Ларс.
      - Да без проблем!
      - Тогда пошли?
      - Куда?
      - Ну, за ней. Заберем и переведем к тебе.
      - Прямо сейчас?
      - А когда еще? Она же без еды сидит, в темноте, в одиночестве. Так и умом тронуться можно. Да и ты говоришь, что не нужно ее никому показывать. Значит, самое время - пока ночь, пока все спят... - Ларс вскочил. - Пошли же!
      - Только я первый с ней буду! - поспешно сказал Бор. - Квартира-то моя.
      Ларс не стал спорить. Он уже торопился к выходу, оглядываясь на отчего-то мешкающего, возможно, что-то подозревающего соглядатая и прикидывая, куда будет лучше воткнуть иглу парализатора.
      Идти далеко им не пришлось: Ларс давно присмотрел одно тёмное тихое местечко...
      
      * * *
      
      Как Яр ни крепился, но сон его всё же сморил. И приснились ему все его жены: и отчего-то сердитая Мая, и беременная его ребенком Ольша, и даже мертвая Алета. Они вчетвером сидели в смутно знакомом зале ресторана “Идальго”, тихо беседовали и целовались. А потом появился Гнат с огромным ножом. Он ворвался в заведение и сразу бросился под их стол, спасаясь от преследующих его хурбов. Черные тени показались мгновением позже. Они потоком влились в открытые двери, они скользили меж столов, они огибали ничего не подозревающих людей, и Яр притворялся, что не видит этих смертельно опасных тварей, и Алета тоже притворялась, а из-под их стола неприятно пахло – страхом и давно не мытым телом. Хурбы чувствовали этот запах, и потому не уходили, а продолжали искать...
      “Вставай!.. Вставай!..”
      Он очнулся, не понимая, где находится, оглушенный сном.
      - Вставай же!
      Его трясла чья-то рука. Луч фонаря скакал по сбитой постели.
      - Ларс?
      - Уходим сейчас же.
      - Куда? Что происходит?
      - Спрашивать будешь потом. Я же велел тебе не спать!
      - Я просто прилег.
      - Бежим отсюда!
      - Куда? Что ты опять задумал? Оставь меня!
      - Я обещал вывести тебя в безопасное место. Я сдержу слово.
      - Ты предал меня!
      - Только на словах. Так было надо. Бежим! Бежим!..
      Яр сполз с узкой кровати. Ларс поймал его, сунул в руки что-то большое.
      - Держи! Твои вещи! Будь рядом и не отставай!
      - Так ты их обманул?
      - Наконец-то понял! Я наши жизни спасал. А теперь спасаю твою.
      Дверь была приоткрыта. Нечто бесформенное смутно чернело меж стеной и тумбочкой.
      - Ну что ты встал? - возмутился Ларс, дергая Яра за руку. - Это твой сторож, - ответил он на незаданный вопрос. - Через час очнется. Но есть и другие, они могут очухаться раньше. Идем! Времени нет!
      Яр сделал шаг к двери – и уже не мог остановиться. Сперва они мчались по мрачному коридору, освещенному цепочкой тусклых зеленых ночников, потом пересекли какой-то пустой гулкий зал и оказались на железной лестнице, ведущей наверх. Яр нёсся, не имея возможности осмотреться, не понимая, куда они бегут, и откуда убегают. Он видел лишь спину Ларса перед собой и мечущееся пятно фонаря.
      - Нас могут заметить, - обернувшись и замедлив бег, предупредил шепотом Ларс. В руке он держал какую-то блестящую штуковину – держал таким особенным опасным хватом, что Яру невольно вспомнился Гнат. - Будь осторожен.
      Яр кивнул.
      А через мгновение они очутились на улице.
      Липкая изморось враз остудила их разгоряченные лица. Ларс выглянул из-за угла, шепнул, осматриваясь:
      - Погода на нашей стороне.
      В серой мгле плавали размытые разноцветные пятна: это горели электрическим светом обрывки ворованных вывесок. Несоразмерные, совершенно разные по начертанию буквы складывались в неровное, видное издалека слово: “Проволочник”. Ряды светящихся окон довольно четко обрисовывали угрюмое шестиэтажное здание, окруженное куда более скромно иллюминированными строениями. Лучи установленных на крышах прожекторов шарили вокруг, выхватывая из тьмы то кусок забора, собранного из остовов мобилей, то опутанную колючей проволокой сторожевую будку, то искореженные железные надолбы.
      - Идем!
      Беглецы, пригнувшись, бегом пересекли проезжую часть, заваленную мусором и бетонными обломками. Вжались в стену, выжидая, пока близкий луч прожектора отползет на другую сторону улицы.
      - Зачем нам туда? - не выдержал Яр. - Бежим прочь!
      - Увидишь, - Ларс быстро на него глянул, поднес палец к губам. - Тс-с...
      На тротуаре, неравномерно освещенном круглыми фонарями, показались три нахохлившиеся фигуры. Довольно шумно что-то обсуждая, они неспешно проследовали к подъезду высотки, окна которой светились лишь до третьего этажа, а вся остальная часть, изредка озаряемая прожекторами, представлялась черной, монолитной и мертвой, будто траурный обелиск. Когда троица скрылась за дверью, Ларс ухватил Яра за руку и потащил за собой.
      - Сюда! - Он толкнул Яра в какую-то щель, пихнул в спину. - Быстрее! Быстрей!
      Под ногами захрустело тонкое стекло.
      - Стой! Присядь! Люк видишь? Помогай!
      Фонарь в руке Ларса коротко мигнул, осветив металлическую крышку. Они подковырнули её, приподняли и сдвинули. Из открывшейся дыры так сильно пахнуло гнилью, что Яр отшатнулся.
      - Вниз, - приказал Ларс, осветив фонариком уходящую в глубину лестницу.
      Железные перекладины были покрыты отвратительно скользкой слизью. Яр цеплялся за них, мечтая лишь о том, чтоб они поскорее кончились, и не подозревая, что на дне его ждет еще более мерзкая жижа.
      - Направо! - крикнул сверху Ларс. - Только подожди меня...
      Яр так и не понял, что это было: то ли коллектор канализации, то ли кабельный канал, забитый вековой грязью, то ли старинная, давно заброшенная подземная дорога. Свет фонаря едва пробивался сквозь тяжелый, насыщенный парами воздух. С потолка вязко капала какая-то гадость, по скользким стенам сочилась вода, густая жижа чавкала под ногами.
      Они провели здесь всего несколько минут, но Яру эти минуты запомнились надолго.
      - Теперь налево. Дальше идем тихо...
      Впереди забрезжило смутное свечение, и Ларс выключил фонарь.
      - Не отставай.
      Предостережение это было излишним. Яр едва не наступал проводнику на пятки, так жутко ему тут было.
      Свечение приближалось. Скоро можно было рассмотреть, что изливается оно из неровного отверстия, забранного решеткой, – ее Ларс осторожно сдвинул в сторону, открыв проход в освещенную, чуть приподнятую над общим уровнем нишу. С неимоверным облегчением Яр выбрался из жижи и ступил на твердый пол крохотного помещения, где вдоль стен выстроились какие-то гудящие металлические шкафы с мерцающими индикаторами. За шкафами обнаружилась лестница, круто поднимающаяся наверх. Ларс вступил на нее первым – в руке у него была блестящая острая штуковина.
      Ступеней было ровно сорок – Яр зачем-то их сосчитал. Заканчивались они небольшой площадкой перед низенькой, будто бы не для людей, а для сиберов сделанной дверцей.
      - Жди меня здесь, - сказал, обернувшись, Ларс. И потянув за невидимый до этого рычаг, открыл дверь. Чтобы пройти в нее, ему пришлось присесть на корточки.
      Дверь закрылась.
      Яр снова остался один.
      Довольно долго он стоял столбом, не зная, можно ли ему шевелиться. Потом решился и сел.
      Пол был очень холодный.
      “И почему я еще не простудился?” - уныло удивился Яр.
      Он начал вспоминать все неприятности и тяготы, что свалились на него, и ему стало так себя жалко, что на глаза навернулись слёзы, а в горле заклокотала колючая горечь. Он тихонько всхлипнул, вытер лицо грязным рукавом и, сгорбившись, принялся счищать со своей одежды налипшую грязь. Делал он это так яростно, так отчаянно, словно только она и была виновата во всех его бедах.
      Ларс вернулся минут через десять: дверь бесшумно приоткрылась, и из-за нее выглянуло обвисшее лицо проводника. Он кивнул Яру и сказал в полный голос:
      - Идем!
      Кажется, Ларс уже ничего не опасался.
      
      * * *
      
      Поначалу это темное место показалось Яру настолько огромным, что он даже не понял, помещение это или же некое открытое пространство на улице. Ровные ряды колонн отступали далеко во мрак и терялись где-то в бесконечности. Потолка не то что не было видно – его даже не чувствовалось.
      Но иллюзия пропала, стоило Ларсу включить верхний свет.
      Да, помещение действительно оказалось просторным – но уж точно не больше стадиумов, на которых Яр неоднократно бывал. Да, ряды колонны уходили далеко – но за ними можно было рассмотреть стены. А потолок хоть и был высоко поднят, но до некоторых конструкций, свисающих с него, можно было легко дотянуться рукой.
      - Это что? - спросил Яр, озираясь.
      - Гараж, - односложно ответил Ларс, и, видя недоумение в глазах собеседника, тут же пояснил: - Подземная парковка для мобилей и место для их ремонта.
      - Сервис? - неуверенно предположил Яр.
      - Почти, - согласился Ларс, не собираясь вдаваться в детали. - Мы уезжаем, приятель. Уносимся отсюда со скоростью ветра. Улепетываем на колесах. Удираем на полных оборотах. Ты даже представить себе не можешь, как нам повезло.
      За колоннами, за свисающими с потолка цепями, за балками и непонятными механизмами Яр углядел оранжевый корпус мобиля.
      - Не туда смотришь, - усмехнулся Ларс. - Мы поедем вот на этом. - Он простер руку, указывая на громоздкое угловатое сооружение, ничем не похожее на привычный мобиль.
      - Это... - Яр поперхнулся. - Оно ездит?
      Уродливое железное чудище напоминало безвкусную техно-инсталяцию или, скажем, древний экспонат музея технологий, но уж никак не средство передвижения.
      - Ездит и еще как, - горделиво ответил Ларс. - Это личный мобиль Проволочника. Лет десять тому назад я, выполняя заказ Хама, пригнал сюда мусоросборщик – и вот что они из него смастерили. Молодцы, нечего сказать… Забирайся в кабину!
      Механический монстр был раза в три выше обычных городских такси и вдвое длиннее. У него было восемь колес, прикрытых с боков металлическими листами. Трехгранные шипы, намертво вделанные в массивный корпус, выступали на полтора метра перед треугольным капотом. Цилиндрический кузов был обмотан колючей проволокой. Черные стекла кабины прятались за стальной сеткой.
      - А видишь трубу наверху? - спросил Ларс. - Это огнемет. Он выбрасывает горящую смесь на двадцать пять метров. Это лучшее, что смог придумать Проволочник Хам. И я ему даже немного завидую. Всегда мечтал мастерить подобные штуки.
      Ларс открыл дверцу кабины и подсадил Яра.
      - Только ничего не трогай, - предостерег он.
      Обойдя мобиль спереди, осмотрев колеса и попинав кузов, Ларс забрался на место водителя и показал Яру какую-то потертую, поцарапанную пластинку.
      - Ключ, - торжественно объявил он.
      - Где ты его взял?
      - Попросил у дежурных, - ухмыльнулся непослушным ртом проводник. - Думаешь, что я тут делал, пока ты ждал меня за дверью? Упрашивал их отдать мне ключ!
      - А где они сами?
      - Лежат в яме. Прямо под нами. Меж колес. И знаешь, мне ничуть их не жалко. Они так плохо относились к своим обязанностям, что рано или поздно что-нибудь с ними должно было случиться.
      - Ты убил их?
      - Зачем? Я просто их обездвижил. Их убьет Хам, когда всё узнает. Не люблю делать чужую работу.
      Недобро усмехающийся Ларс распахнул дверцу, высунулся из кабины, встав на скобу подножки, проорал весело:
      - Эй, старина Хам, я забираю у тебя свой мусоросборщик! - и приложив ключ к пыльному сенсору, запустил мотор.
      
      * * *
      
      Они переломили опущенный шлагбаум и вышибли запертые ворота. В свете фар мелькнула всклокоченная фигура, махнула руками и тут же пропала – то ли в сторону бросилась, то ли под колеса угодила. Еще один человек, крича и размахивая здоровенным ножом, выскочил из сторожевой будки. Ларс чуть повернул руль, человек отпрыгнул, выронив нож, а будка разлетелась на куски.
      - Йа-ха! - прокричал Ларс, лихо выравнивая мобиль.
      Они вылетели из-под крыши на улицу, и Яр удивился, увидав, насколько близко оказался шестиэтажный дом Проволочника, расцвеченный обломками светящихся реклам. Стоящие на крышах прожекторы ожили, встревожено заворочались, пытаясь поймать несущийся мобиль в скрещение лучей. Ларс бросал машину из стороны в сторону, огибая возникающие на пути препятствия, – впрочем, без особого толка. Мобиль трясся, гремел и скрежетал, подпрыгивал и переваливался с боку на бок. Яр старался не думать, что будет, если это движущееся чудо рассыплется, как секунды назад рассыпалась сторожевая будка. Он всё ждал, что какое-нибудь колесо сейчас отвалится. Он приподнимался и вертел головой, пытаясь увидеть, что происходит позади, но обзор из кабины был никудышный, и он лишь зря бился о стенки и стекла кабины.
      - Держись! - прокричал Ларс, и машину тряхнуло так, что Яр прикусил язык. Рот наполнился кровью.
      - Держись! - вновь рявкнул Ларс, и мобиль так накренился вправо, что Яр едва не вылетел из кресла.
      Где-то далеко завыла сирена.
      В окрестных домах стали зажигаться окна.
      - Слева от тебя панель, видишь? - крикнул Ларс, на миг повернув белое лицо к Яру. - Жми синюю кнопку и смотри на экран. Это прицел. Торчащей рукояткой сможешь наводить огнемет. Как решишь дать огня, тыкай на красную кнопку. Понял?
      Яр понял – чего тут было не понять? Всё как в обычной игре, только управление не такое удобное, и кресло прыгает.
      - Но им нас уже не остановить, - крикнул Ларс, вглядываясь в крохотный экран заднего обзора. - И не догнать уже!.. Держись!!
      Тяжелая машина врезалась в забор, расшвыривая нагроможденные остовы мобилей. Трехгранные клыки вспороли штампованную сталь и чуть погнулись, от сильного удара смялся треугольный капот. Яра бросило вперед, он стукнулся лбом о стекло и потерял сознание...
      Двигатель выл, надрываясь. Визжали, дымя резиной, колеса. Ларс, стиснув зубы, вместе с машиной раздвигал образовавшийся завал, бросался на него, рвал телом тросы и проволоку, сгибал прутья арматуры.
      Сзади голосила сирена, скользили по земле лучи прожекторов, вокруг метались переполошенные тени.
      - Держись! - рычал Ларс, с разгону бросая мобиль в груду искореженного металла. Яру он это кричал, или покалеченному мобилю – он и сам не знал. Из него просто рвался этот крик. Рвался, и всё тут.
      - Держись!.. Держись!..
      
      Глава 8
      
      Яра привело в чувство прикосновение чего-то влажного и холодного. Застонав, он вялой рукой ощупал лоб и обнаружил, что голова его перевязана мокрой тряпкой.
      - Очухался? - участливо спросил Ларс. - Крепко же ты приложился. А я и не заметил сразу... Чего ж ты не держался? Я кричал, кричал...
      Яр не ответил. Его подташнивало, во рту чувствовался вкус крови, перед глазами кружились розовые хлопья.
      - Ушли, - спокойно констатировал Ларс. - Огородились они на совесть, но мы прорвались. Это же танк, а не машина!
      Даже из кабины было видно, что бывший мусоросборщик изрядно потрепан: массивный нос помят, выдающиеся вперед шипы погнуты, на одном висит рваный стальной клок, острие другого обломано, лобовое стекло покрылось тонкими трещинами, из восьми фар осталась лишь одна. Но двигатель, вроде бы, работает ровно. И машина движется быстро, и водитель спокоен...
      - Домчимся, проголодаться не успеешь, - приговаривал Ларс, вглядываясь в неровную дорогу. - Так бы три дня шли, а теперь мигом долетим... Лишь бы заряда хватило. Экономили проволочники электричество-то...
      Всё еще стояла ночь, но совсем не такая, как привык Яр. Здесь не было бегущих огней, переливающихся вывесок и лазерных цветных вензелей; по освещенных улицам не сновали сиберы и такси, и поздних гуляк не наблюдалось. Пустая тьма царила здесь. Только поверху было разлито тусклое марево – отсветы далекого города, его живой шумной сердцевины.
      Яр вспомнил давние уроки, вспомнил накрепко затверженную истину, что вне городов нет и не может быть разумной жизни. Ужаснулся: если здесь такое запустение, то что же будет дальше? Куда они бегут? К чему? Что там, за пределами города? Развалины старых цивилизаций? Тьма и молчащая пустота?..
      Черный восьмиколесный мобиль резво мчался по темным глухим улицам, вспарывая мрак острым лучом единственной фары. Красными глазами всматривался Яр в стелящуюся под колеса дорогу, пытаясь угадать, что ждет его в конце пути. Долго всматривался, долго гадал. Потом обреченно вздохнул и полез в сумку, в которую Ларс сложил его вещи. Там он нашел свою старую майку “Райм”, плащ “Кортен”, похищенный у бывших соседей по дому, нож Гната, завернутый в тряпицу, выключенный “сэй двенадцать” в коробке, прозрачный пузырек с идентификационным чипом внутри, крем для рук и крем для лица, две пачки сладких хлопьев, пакет чипсов и жвачку с мятным вкусом – вот и всё, что осталось у него от прошлой жизни.
      Открыв пакет с чипсами и покосившись на Ларса, впившегося в руль, Яр украдкой достал комми. Включенное устройство тихонько пискнуло, опознав руку хозяина. Кабина наполнилась голубоватым свечением.
      - Выключи, - мгновенно среагировал Ларс.
      - Почему?
      - Нельзя втягивать других людей в наше дело.
      - Почему?
      - Это опасно. Для них опасно, и для тебя тоже. Нельзя. Выключи!
      Яр с тоской посмотрел на яркий экран, в углу которого насмешливо подмаргивал значок отсутствия сетей.
      - Я ни с кем не буду связываться.
      - Ты не сможешь, - сказал ему Ларс. - Не сумеешь. Это выше твоих сил. Я знаю, о чем говорю, я много раз выводил таких как ты из города. Вы все привязаны к этим штукам, будто эмбрионы к кишкам инкубатора-кювеза. Выключи!
      - Он сломан, он не видит сеть!
      - Обмануть меня пытаешься?
      - Нет, правда. Смотри сам.
      - Даже если это и так, всё равно выключи. Мы не знаем, на что способны системы коммуникации, зачем зря рисковать.
      - Но я просто хотел посмотреть старые записи, - продолжал упрямиться Яр.
      - Когда мы выберемся из города, у тебя будет достаточно времени для этого. Выключай, говорю!
      Яр неохотно послушался.
      Некоторое время они молчали, сердясь друг на друга, слыша только рокот двигателя, видя лишь узкий клин дороги, высеченный из мглы светом фары.
      - Что же будет дальше? - тихо спросил Яр. - Там хоть можно жить?
      - Там есть другие люди, - так же тихо ответил Ларс. - А значит жить там можно.
      Прошел час, и Яру стало казаться, что меж черных массивов брошенных строений брезжит далекий свет. Он думал, что это обман зрения, шутка уставшего от неестественной тьмы мозга. Но вскоре заметил, как светлая муть потихоньку распадается на отдельные огоньки.
      - Что это там? - осторожно спросил он.
      - Где? Впереди?
      - Да... Вроде бы, свет...
      - Глазастый, - хмыкнул Ларс. - Подожди немного, скоро мы сделаем небольшую остановку, и я кое-что тебе покажу.
      
      * * *
      
      Порой самые обыденные вещи могут поразить до глубины души, если тому способствует обстановка.
      С малого детства ездил Яр на лифтах, перевидал их разных неисчислимое множество и всегда относился к ним довольно равнодушно, как относятся к вещам привычным и понятным. Но этот лифт, глухой и тесный, будто саркофаг, напугал его и ошеломил, разбудив в памяти какие-то древние мистические страхи.
      Лифт, который не должен был работать. Лифт, не для людей построенный.
      Он обслуживал башню неизвестного предназначения, высокую и тонкую, будто труба транспортной эстакады. Сама башня производила ощущение давно и безнадежно мертвой, мумифицированной: она была темна и гулко тиха внутри. Впечатление это усиливали окружившие ее строения: заброшенные корпуса, похожие на мятые картонные коробки, невысокие разваливающиеся дома, оставленные людьми в незапамятные времена.
      Лифт был единственным живым механизмом на многие километры вокруг, и он казался частью какого-то другого мира. Увидеть его – всё равно, что глухой одинокой ночью на кладбище заглянуть в лицо разложившемуся покойнику и увидеть его живые глаза, внимательно за вами следящие.
      Наверное, Ларс понял, что испытал Яр, когда раздвинулись двери залитого светом лифта. Понял и не осудил его ни за сдавленный крик, ни за порывистое движение прочь.
      - Только я знаю секрет этой башни, - сказал он, не двигаясь и давая возможность спутнику отдышаться и прийти в себя. - Это подъемник для обслуживающих сиберов. Человек может открыть дверь, только если введет код. - Ларс кивнул на сенсорную панель, утопленную в глубокой нише. - Мне этот код известен. Мне – и больше никому. Так что наверху мы окажемся в полной безопасности.
      Яр вытер испарину со лба. Сказал, неуверенно заглядывая в тесную кабину:
      - Гнат говорил, что лифтов надо остерегаться.
      - Я не первый год делаю свою работу, - рассудительно проговорил Ларс. – И ты не первый, кто поднимается со мной наверх. Никто и никогда не замечал тут хурбов. Так что не бойся. Там сейчас безопасней всего.
      Яр с сомнением посмотрел вверх.
      - А если лифт вдруг перестанет работать, как и всё здесь вокруг?
      - Именно сегодня, в эту самую минуту? Маловероятно.
      Яр всё еще колебался.
      - Мы окажемся в ловушке, если кто-то решит подстеречь нас внизу.
      - В округе нет ни одной живой души.
      - Откуда тебе знать?
      - Я не впервые иду этим маршрутом, - Ларс начал раздражаться.
      - Но сколько раз ты проезжал здесь на мобиле? - не собирался сдаваться Яр. - Свет фар заметен издалека, нас могли увидеть, могли услышать, за нами могут сейчас следить.
      - Ты становишься параноиком.
      - Трудно им не стать, когда начинаешь видеть убийц, которых не замечают другие.
      Ларс коротко хмыкнул и направил свет фонаря в глаза Яру. Тот зажмурился, прикрылся ладонью.
      - Слушай меня, городской умник, - произнес Ларс. - Если ты скажешь еще одно слово против, если ты однажды опять решишь поспорить, если ты хотя бы на секунду промедлишь с тем, что я прикажу тебе сделать... - Он надвинулся на Яра, ухватил его за грудки, подтянул к своему уродливому лицу, похожему на маску. - Тогда я просто брошу тебя, а сам вернусь в “Серый Кардинал” и закажу в память о тебе самого дерьмового пива... Ты понял это, малыш?
      Яр сдавленно пискнул и попытался кивнуть.
      Ларс отпустил его и вытер ладони о штаны.
      - Шагай в лифт. Нам нужно передохнуть, осмотреться и пополнить кое-какие запасы.
      Яр на слабых ногах вошел в кабину, заполненную электрическим светом.
      Двоим в ней было очень неудобно.
      
      * * *
      
      В круглой комнате не оказалось ни единого окна, зато здесь имелись шесть дверей, четыре из которых, по словам Ларса, выходили на смотровой балкон, опоясывающий башню на высоте семидесяти метров. Большую часть комнаты занимали однотипные железные ящики, начиненные электроникой. Судя по всему, они были давно отключены: матовые дисплеи были закрыты полупрозрачными шторками, контакты разъемов окислились и забились лохматой пылью, а в потухших выпуклых глазках индикаторов отражался лишь свет фонарика, которым Ларс водил из стороны в сторону. Картину запустения дополняли безжизненные тушки трех сиберов, подогнувших членистые лапки к плоскому брюху. Лампы освещения так же не работали, но предусмотрительный Ларс заблокировал двери лифта подобранной с пола трубой, и изливающегося из кабины света оказалось достаточно, чтобы Яр смог оценить обстановку.
      Комната была совершенно не приспособлена для отдыха – это он понял сразу. Здесь некуда было прилечь - даже на бетонном полу нельзя было отыскать места, достаточного для того, чтобы вытянуть ноги.
      - Располагайся, - сказал Ларс голосом радушного хозяина, и Яр хотел ехидно поинтересоваться, где именно здесь можно расположиться, но не успел. Ларс плечом надавил на один из шкафов, нажал на что-то – и глубокий железный ящик открылся, с шуршанием развернув по полу длинный мягкий язык из вспененного пластика. Яр, вымотанный убийственной ездой на абсолютно некомфортном мусоросборщике, не заставил себя упрашивать: сразу растянулся на предложенной постели, стараясь не думать о том, кто мог здесь лежать до него. Перенесенные лишения не избавили его от естественной брезгливости, он и на себя-то, грязного и запущенного, смотрел сейчас с отвращением.
      Эх, залезть бы в горячую пенную ванну!
      Ларс скрылся за шкафами, загремел там чем-то.
      - Отдохнем, поспим немного, если получится, - громко озвучивал он свои планы. - Я уж и сам выдохся, рулем крутя. А днем двинем дальше, насколько заряда хватит. Если повезет, то как раз к внутреннему кольцу и доберемся.
      Яр не знал, что это за внутреннее кольцо, но переспрашивать не стал. Вздохнув, он с омерзением посмотрел на свои руки. Вот уж действительно проблема: кожа потрескалась, потемнела от грязи и чешется, ногти отросли черной каймой. А на ноги вообще лучше не смотреть.
      - Ну, чего ты там притих? - напомнил о себе Ларс. - Обижаешься? Или спишь уже? Не спи, сейчас перекусим, тут у меня кое-что припасено.
      Он появился, неся под мышкой большую коробку сухого завтрака “Слад” и банку газированной воды “Лайм”. Вообще-то сухие зерна завтрака полагалось, насыпав в глубокую посуду, заливать каким-нибудь джуйсом – об этом даже на коробке упоминалось, – но Яр привередничать не стал.
      Они грызли хрустящие сладкие зерна, запивали их водой из банки и поочередно рыгали в кулаки. Когда коробка опустела наполовину, Ларс достал из кармана белый цилиндрик с ярко-красной надписью, которую Яр не успел прочитать, и вытряс из него на ладонь две оранжевые таблетки. Первую он проглотил сам, вторую протянул Яру.
      - Что это? - спросил тот, осторожно, двумя пальцами, принимая подношение.
      - Лекарство, чтобы ты не сгнил заживо, когда окажешься за городом. С сегодняшнего дня будем употреблять их дважды в сутки. Потом дозу сократим.
      - С чего бы мне гнить? - спросил Яр.
      - С чего бы мне знать? - передразнил его Ларс. - Говорю: если не станешь их глотать, то обязательно подхватишь какую-нибудь гадость. Про микробов слышал?
      - Слышал.
      - Ну вот, а есть еще грибки, паразиты, споры и бог его знает, что еще...
      Яр положил таблетку в рот, покатал ее языком. Она сразу растаяла, сделав слюну отвратительно горькой.
      - Не плюй! - тут же предупредил Ларс, глядя на скривившееся лицо спутника. - В следующий раз глотай без задержки.
      - Откуда ты всё знаешь? - спросил Яр, допив из банки остатки воды и сунув в рот горсть сладких зерен.
      Ларс дернул плечом.
      - У меня был учитель.
      - Он тоже спасал людей от хурбов?
      - Иногда. Но вообще-то, он просто жил в мертвом городе.
      - Здесь?
      - Здесь.
      - И что с ним стало?
      - Он умер. В этой самой комнате. Рядом со мной.
      Яр поежился, подумав о том, что последнее время он слишком часто слышит о смерти. Не то, чтоб это сильно пугало его; просто в том светлом чистом мире, который он недавно столь спешно покинул, говорить об умирании было не вполне прилично. Тему эту старались обходить, о неизбежном конце в доме отцветания старались не вспоминать.
      - Он был старый? - спросил Яр только лишь для того, чтоб не думать о смерти.
      - Что ты знаешь о старости, - устало отмахнулся Ларс и, отодвинув коробку с завтраком, растянулся на краешке мягкого ложа. - Что ты знаешь о жизни, - сказал он тихонько, глядя в опутанный проводами потолок.
      Какое-то время они лежали молча.
      Яр достал тюбик с кремом, выдавил на ладонь приятно пахнущую массу и растер ее по зудящей коже. Нужно было что-то делать и с ногтями, но подходящего инструмента под рукой не было, а обкусывать грязь зубами он не решился.
      - Наелся? - поинтересовался Ларс.
      - Да.
      - Получше себя чувствуешь?
      - Немного.
      - Тогда вставай, кое-что покажу.
      Через одну из дверей они вышли на балкон. Ларс приблизился к самому его краю, Яр так близко подходить не решился, прижался спиной к стене: очень уж ненадежно выглядел сплетенный из стальных прутьев пол, да и ограждение не внушало доверия – оно было немногим выше колен. Казалось: чуть качнись вперед – и сразу кувыркнешься в темную бездну, поддавшись её притяжению.
      Да, внизу было непроглядно темно. Но вот впереди... Впереди широко разливался свет, неяркий, но плотный, имеющий четкие границы.
      - Внутреннее кольцо, - сказал Ларс. - Оно опоясывает город и питает его всем необходимым. Реакторы, заводские корпуса, фермы, линии переработки отходов. А видишь тонкие черточки на фоне неба? Это и есть генераторы погоды, на которые все так часто жалуются.
      - Концерн, - озвучил Яр всплывшее в памяти название. - Мы учили, но я не подозревал, что он находится так далеко.
      - Далеко? - хмыкнул Ларс. - Ты еще не знаешь, что это такое – далеко.
      - А там есть люди? - спросил Яр, стараясь не обращать внимания на обидные нотки превосходства в голосе проводника.
      - Разве тебе не рассказывали на уроках об устройстве Концерна?
      - Говорили что-то... Помню, однажды всю нашу группу портировали на экскурсию, и мы смотрели, как собирают сиберов, а потом прошлись по протеиновой ферме.
      - Скорей всего, это была южная часть Концерна, - кивнул Ларс. - Там внутреннее кольцо наиболее близко подходит к живым кварталам, и туда часто водят группы воспитанников.
      - Мы можем встретить воспитанников?
      - Вряд ли. Разве только заблудившийся инженер-инспектор попадется, - Ларс фыркнул, давая понять, что это шутка. - Если говорить образно, то Концерн – это один огромный сибер, обнявший город и обслуживающий его. Сибер, обслуживаемый сиберами, которых обслуживают другие сиберы, за которыми следят сиберы четвертые, а за теми, в свою очередь, пятые, и так далее. Люди в этой цепи нужны только как потребители.
      Яр попытался представить махину, что непрерывным потоком производит и чипсы “Халив”, и сорочки “Гайо”, и кулинара “Клайм”, и домашних пылесборщиков, и весь ассортимент комми, и запасные части к ним, и... и...
      Куда ни ткни пальцем, на что ни посмотри – всё это произведено Концерном.
      Поразительно, если задуматься. Даже голова начинает кружиться. Хотя чего тут задумываться, зачем? Есть выстроенный предками – слава им! – миропорядок, и ломать голову, думая о его устройстве, не нужно и вредно. Данностью надо уметь пользоваться – вот в чем мудрость!
      - Могущество Создателя безгранично, - проговорил Яр и сотворил на себе божий знак.
      - Город выстроили люди, - заметил Ларс.
      - Но возможности для этого дал им Создатель.
      - А потом отобрал, - Ларс хмыкнул.
      - Цель была достигнута.
      - Ну да, царство Божие на земле построено. Человечество обрело потерянный рай.
      - Тебе что-то не нравится?
      - Почему же? Я просто в восторге.
      Они сцепились взглядами, будто пытаясь проникнуть в мысли друг друга. Яр не был особо набожным, но слова Ларса, а еще более тон, с которым они были произнесены, неприятно его задели.
      - Есть такое мнение, что в мозгах людей сработал переключатель, - негромко сказал Яр. - Предохранитель. И поэтому мы забыли, как всё устроено. Так было нужно.
      Ларс покачал головой, но ничего на это не ответил. И приободренный его молчанием Яр продолжил:
      - Создатель снабдил нас этим переключателем, чтобы мы не разрушили мир, в котором живем. Получается очень логично: человечество выделилось из дикой природы, постепенно развиваясь, создало для себя идеальную среду обитания, а когда дело было закончено, сработал переключатель, и мы лишились той силы и тех знаний, что позволили нам построить города, но вместе с тем представляли для нас опасность.
      - Это ты сам додумался? - спросил, помолчав, Ларс.
      Яр пожал плечами. Кажется, об этом говорил Гнат. Только другими словами. Или Гнат имел в виду нечто иное?
      - Не было никакого переключателя, - отвернувшись, пробормотал Ларс. - Боюсь, и Создателя давно уже нет... - Он почесал затылок, зевнул широко и скучно. Махнул рукой, словно отрекаясь от всего мира, и сказал:
      - А пошли-ка спать.
      
      * * *
      
      Яр и не понял, что заснул: он только закрыл глаза и тут же перенесся в свой дом, в свою постель, заправленную атласным бельем “Тассерата”. Ему чудилось, что квартира баюкает его негромкой музыкой группы “Холли Уолли”, на кухне возится с кулинаром обнаженная Алета, а в углу возле кровати уютно ворчит сибер-пылесос “Атьорг”.
      Он не успел насладиться волшебной переменой, как чудное видение сгинуло.
      - Вставай! - прокричал Ларс, наваливаясь на Яра и спихивая его с пластиковой подстилки. - Вставай, уходим!
      Тесная, заставленная железными шкафами реальность после яркого теплого сна показалось убогой втройне.
      - Что? - Яр тер слипающиеся глаза и щурился. - Что случилось?
      - Проволочники!
      Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы Яр окончательно пришел в себя.
      - Они всё же решились на погоню, - Ларс торопливо запихивал в сумку какие-то вещи. - Ой, не зря я на балкон вышел! Как чувствовал!
      - Сколько мы спали?
      - Почти два часа.
      - Мне казалось, я только закрыл глаза.
      - Хватит болтать! Бери пожитки и беги в лифт. Я догоню сейчас...
      В натужно вибрирующей кабине лифта Ларс, нервно тиская сумку и поглядывая на низкий потолок, рассказал о том, как смутное чувство опасности разбудило его и выгнало на балкон, и как он разглядел с высоты еще далекие, но несомненно приближающиеся огни.
      - Думаю, у них там пять мобилей и несколько скутеров. Это человек тридцать, может быть даже сорок. Изрядный кортеж, Хам проявляет к нам большое почтение.
      - Они убьют нас?
      - Скорей всего, но, боюсь, не сразу. Многое будет зависеть от того, как мы станем сопротивляться.
      - Сопротивляться? - не поверил своим ушам Яр.
      - Ну, это в крайнем случае. Сначала попробуем убежать.
      Лифт, дернувшись, остановился. Двери открылись.
      - Видимо, Хам влюбился в этот мусоросборщик, если организовал такую погоню, - пробормотал Ларс, внимательно осматриваясь.
      На улице было раннее утро: по макушкам мертвых высоток вовсю струилось золотое свечение, но внизу еще густо лежала холодная тень. Зрелище непривычно тихого заброшенного квартала в очередной раз поразило Яра своей ирреальностью. Ему казалось, что он очутился внутри какой-то игры, правила которой только начали для него открываться. Город вокруг выглядел как величественная декорация, тщательно продуманная арена виртуальной битвы.
      - Ты помнишь, как обращаться с огнеметом? - спросил Ларс, напряженно к чему-то прислушиваясь.
      - Да, - кивнул Яр.
      Мусоросборщик находился в десяти шагах от беглецов. Разворотив стеклянную витрину помятой кормой, он единственной фарой таращился на вставших перед ним и чего-то ждущих людей.
      - Скорей всего, Хам хочет заполучить нас живыми, - рассуждал Ларс, вынимая из своей сумки знакомый Яру острый поблескивающий предмет. - Значит, люди его будут с нами осторожны – и это для нас очень хорошо, это увеличивает наши шансы... Хам мог бы изменить свой приказ, если бы сам участвовал в погоне, но он слишком напуган хурбами и потому носа не высунет из своей квартиры...
      Приглушенный гул, похожий на рокотание холодильного шкафа, заставил сердце Яра сжаться.
      - На этих улицах им за нами не угнаться, - сказал Ларс. Он уже забирался в мусоросборщик, цепляясь за погнутые скобы в его боку.
      - Мы двинемся через завалы, они вынуждены будут сбавлять скорость, а то и вовсе искать объезд... Теперь главное – завестись.
      Он устроился в кабине, раздраженно окликнул Яра:
      - Чего ты там встал? Давай быстрее! - и, повернувшись лицом к нарастающему гулу, повторил:
      - Главное - завестись...
      
      * * *
      
      Борис Саппер, больше известный как Узкоглазый Бор, трясся в скрипучем прицепе и громко проклинал свою святую доверчивость. Он еще не вполне отошел от укола станнера, его била дрожь, голова гудела и подергивалась, а перед глазами, порой совсем застилая мир, кружились розовые хлопья. Ему бы лежать сейчас в тишине и тепле, потягивать разбавленный водой мятный джуйс и менять холодные компрессы. Но нет же: он судорожно цепляется за борт болтающегося прицепа, и бьется о него, и царапается. А всё потому, что какой-то подлый проходимец обвел вокруг пальца всё их братство, выставил дураками их всех, но что еще хуже - надул самого Хама.
      Ох и озлился же тот, когда узнал о сбежавших! Переколотил всё, до чего дотянуться мог, дверь отпер, которую бог знает сколько времени не отпирал, крепко побил Макса Третьего, только лишь за то, что он доложил о происшествии. А подвернись тогда под руку Хаму кто-то из действительно виноватых – убил бы на месте, задушил бы голыми руками.
      “Нет, ну надо же было так попасться! - ругал себя Борис. - Поверил в какую-то девицу, обрадовался, поперся помогать... Хорошо, что жив остался, а ведь могло куда хуже кончиться...“
      Всех, кто оказался под рукой, направил Хам в погоню за беглецами. Снарядил всю технику, что была на ходу. Сорок восемь человек, пять мобилей на колесах увеличенного радиуса, три прицепа, шесть скутеров - и всё ради того, чтоб изловить двух чужаков и вернуть любимый мобиль Хама, который он иначе как танком не называл.
      Конечно, вездеход, оборудованный огнеметательной трубой, вещь нужная и ценная. Но стоило ли в такой спешке бросать вслед за ним все основные силы, оставляя практически без защиты самую главную ценность – дом, подключенный к электросети, энергетический узел всего квартала, центр братства, его крепость.
      Может и правда Хам Проволочник сошел с ума, как поговаривают его недруги?
      Или же похищенный танк увез нечто ценное? Ценное настолько, что Хам предпочел пойти на огромный риск, лишь бы это вернуть?
      Что это за Херберт, о котором он так кричал?
      Знакомое, вроде бы, имя. Кажется, ходили какие-то разговоры про этого Херберта. И связывали его, вроде бы, с теми же самыми людьми, что делали огнеметательный танк, – с личными мастеровыми Хама, его немногословными любимчиками, зазнайками, невесть чем занимающимися в закрытом подземном гараже.
      Уж не из-за этого ли Херберта и снарядил Хам погоню? Не из-за него ли он прервал свое долгое добровольное заточение и сам, впервые за много лет, возглавил боевой отряд?
      
      * * *
      
      Покореженный мусоросборщик завелся не сразу. Он повздыхал, будто жалуясь на обидно короткий отдых, вздрогнул, стряхивая с себя мусор, поморгал фарой ¬– и только после этого с явной натугой раскрутил мотор.
      - Далеко не уйдем, - признал Ларс, постучав согнутым указательным пальцем по мутному стеклу стрелочного индикатора. - Но хотя бы оторвемся.
      Он повозился в кресле, взялся за руль, повернулся к Яру.
      - Стреляй только наверняка. Каждый выстрел будет отбирать энергию.
      - Может, тогда уж и не надо? - спросил Яр, с трудом представляя, что он станет делать, когда в прицел огнемета попадет мобиль, полный живых людей.
      - Может и не надо, - отчеканил Ларс. - Решай по обстановке. Но учти, если мы окажемся у Хама в руках, живыми он нас точно не выпустит.
      Пробитая витрина со звоном обрушилась, когда мусоросборщик сдвинулся с места. Будто капли заскакали по бетону стеклянные осколки.
      - Держись! - знакомо рявкнул Ларс, и тяжелая машина, на ходу разворачиваясь, вынеслась на улицу...
      Они сразу оторвались от преследователей: отсветы чужих фар мелькали всё реже, тускнели и отдалялись, потом, вроде бы, пропали вовсе. Яр приободрился, но Ларс особого оптимизма не выказывал.
      - Они нашли нас по следу, - бормотал он, не отрывая взгляда от дороги. - И вряд ли уже его потеряют. Сейчас главное уйти как можно дальше. Это даст нам какое-то время... Как можно дальше...
      Разогнавшийся мобиль трясся по ямам, подпрыгивал на дорожных вздутиях, расшвыривал оказавшиеся на пути препятствия, кидался из стороны в сторону, слушаясь резких поворотов руля. Ларс специально выбирал дорогу посложней, надеясь замедлить преследующие машины, а может быть даже и разбить их. С широкого проспекта они свернули на узкую улочку, одна сторона которой была застроена двухэтажными домиками, а по другой тянулись длинные рифленые стены каких-то ангаров. Потом пробили старый забор, пересекли совершенно пустую магистраль, повалили голый рекламный щит и закружились, запетляли по району, застроенному уродливыми слепыми зданиями.
      - Держись! - вскрикивал Ларс, вписываясь в особенно крутой поворот.
      И Яр держался, хотя держаться особо было не за что. Так вот он и задел рукоять огнемета, да попал пальцем на красную кнопку – над головой ухнуло, и длинный язык густо коптящего пламени, изогнувшись, ударил в бетонную стену, на которой был нарисован большой – в полтора человеческих роста – непонятный знак. Облупившаяся краска вспухла от жара пузырями; жидкий огонь потек со стены на землю. Мусоросборщик фыркнул мотором и будто бы споткнулся.
      - Осторожней ты! - гаркнул Ларс.
      Яр втянул голову в плечи. Ему было очень стыдно.
      Сил у мотора хватило еще минут на пятнадцать езды. Даже Яр, никогда сам не водивший мобили, почувствовал, как падает мощность. Последние метры они просто катились под небольшой уклон. И встали, ткнувшись носом в опору эстакады, с хрустом раздавив единственную фару.
      - Ну вот, - сказал Ларс, распахивая дверь со своей стороны. - Прибыли.
      Несомненно, раньше это был парк. В нагромождениях ржавой арматуры угадывались очертания аттракционов. Торчащие из бетонных оснований балки подсказывали, где находились легкие будки, в которых продавали сладкие воздушные зерна, цветные шары, мятную вату и прочую мелочь, без которой прогулка по парку теряет половину своей прелести. Перекошенная карусель, кажется, еще могла вращаться, несмотря на истлевшее основание. Выстроившиеся урны и скамейки обозначали границы теперь едва заметных дорожек, сходящихся к чаше фонтана, в которой темнела гниющая жидкость. И будто гигантская круглая антенна возвышалось над заброшенным парком чёртово колесо, глубоко запустившее в растрескавшийся бетон свои широко расставленные ажурные ноги.
      Как давно люди оставили это место? Сколько лет прошло с того дня, как здесь гуляла последняя влюбленная пара? Сто? Двести? Наверное, больше...
      Ларс какое-то время стоял на подножке мобиля, напряженно слушая тишину, потом удовлетворенно кивнул и соскочил на землю.
      - Теперь уже рядом, - сказал он, помогая выбраться из кабины Яру. - Теперь можно и пешком.
      Он повел рукой справа налево, указывая на что-то далекое. Яр поднял голову, посмотрел, и за чертовым колесом, за бетонным забором, за устремленными в небо домами разглядел плотно составленные массивные корпуса, плавающие в тонкой матовой дымке.
      - Концерн, - выдохнул Яр.
      - Внутреннее кольцо, - подтвердил Ларс.
      Они быстро собрались: вытащили сумки, забросили их за спины, глотнули холодного энергетика из маленького термоса. Ларс в правую руку взял блестящее заостренное орудие, Яр, поколебавшись, достал из сумки здоровенный нож Гната. Он ждал, что Ларс его высмеет. Но проводник, напротив, одобрительно кивнул и сказал:
      - Хотел бы я знать, где твой Гнат раздобыл этот тесак. Таких у нас не делают, да и ручка-то, кажется, из настоящего дерева. Из музея, что ли, какого украл.
      Яр пожал плечами. Ему было глубоко безразлично, что это за нож.
      - Поглядим, нет ли тут лучшего оружия, - пробормотал Ларс, направляясь к грузовому отсеку скончавшегося вездехода.
      Дверь в округлом боку обвитого проволокой кузова была заперта, но Ларс быстро с ней управился. Первым делом он нанес по замку несколько могучих ударов подобранным бетонным обломком, а потом, используя в качестве рычага найденный здесь же металлический прут, выворотил помятую и расшатанную дверцу.
      Внутри оказалось полно разного хлама.
      - Что за помойка, - пробормотал Ларс, забравшись в кузов и вороша ногами ни на что не годный мусор. Включив фонарик, он направил свет в дальний угол и громко возликовал:
      - Ага! То, что надо!
      Яр с опаской заглянул в кузов. Ларс увидел его, махнул рукой:
      - Забирайся, поможешь.
      Вдвоем, отдуваясь и сдирая с пальцев кожу, они отогнули полупрозрачную пластину, закрывающую намертво привернутый к стене стеллаж с оружием.
      - Вот это да! - возбужденно приговаривал Ларс, снимая с креплений одну тяжелую штуковину за другой, быстро их осматривая и аккуратно складывая себе под ноги. - Это тебе не какой-то станнер, это настоящие машины для убийства. - Он чуть ли не приплясывал от восторга и возбуждения. - Ай да Хам! Ну, молодец!..
      Проводник отобрал два агрегата, отдаленно напоминающие плазменные ганы из игры “Истребитель демонов”. Посетовал:
      - Жаль, не сможем унести всё, - и протянул одно из ружей Яру. - Ты бери, бери. Как пользоваться, представляешь?
      Яр неуверенно взял увесистое ружье, ответил честно:
      - Нет.
      - Это армейский импульсный карабин “Клинч”. У него в обойме полторы тысячи стальных дробин. Стрелять умеет в трех режимах, вот переключатель. При первом положении переключателя огонь ведется очередью со скоростью, если не ошибаюсь, двести дробин в секунду. Второй режим - залповый. Канал ствола меняется, и дробины вылетают разом по двадцать-тридцать штук. Ну и третий режим – для прицельной дальней стрельбы. Одно нажатие на спусковой крючок – одна далеко летящая дробина. Чем хорош “Клинч”, так это тем, что дробь для него можно насечь самому из любого подходящего металла...
      Яр слушал торопливую лекцию, широко открыв рот. В его голове роилось так много вопросов, что он терялся, не зная, что спросить для начала.
      - Армейский? - выдавил он из себя.
      - Все вопросы потом, - отмахнулся Ларс. - В пути... Ты не смотри на меня так и не бойся. С такими штуками убивать очень легко, это тебе не ножик. Главное – не думать лишнего. Лучше вообще не думать. А то будет плохо. Очень плохо – я знаю... Выходим!
      Они повернулись к двери, и в тот же миг у противоположной стены что-то тяжело зашевелилось. Яр испуганно вскрикнул, и Ларс вмиг оттеснил его в сторону, вскинув карабин к плечу и одновременно отыскивая цель лучом фонаря.
      Из наваленного на полу мусора поднималось нечто приземистое и угловатое.
      - Стой, как стоишь! - рявкнул Ларс. Палец его уже выбрал свободный ход спускового крючка.
      Фигура нерешительно замерла. В свете фонаря красно блеснули большие круглые глаза - совсем не человеческие.
      - Ты кто? - голос Ларса дрогнул.
      Фигура чуть повернулась к нему, умудрившись сохранить при этом неестественную вывихнутую позу.
      - Я Херберт, - представился чужак, слегка присев. - Добрый день. - Голос у него был чудный: музыкальный бархатный баритон, притягательный и располагающий. - Я очень рад вас видеть. Хотите, я расскажу вам смешную историю?
      - Что за чёрт? - пробормотал Ларс, опуская оружие и делая шаг вперед.
      - Я Херберт, - повторил вывихнутый уродец. - Я верный товарищ и друг. Вы всегда можете со мной поговорить. - Он выставил на свет фонаря свое лицо: гладкое, лупоглазое и необыкновенно милое.
      Лицо сибера.
      - Я Херберт. А как зовут вас?
      - Это же тупой сибер-друг, - облегченно выдохнув, проговорил Яр.
      - Вижу, - отозвался Ларс. - Но что он здесь делает?
      - Я здесь живу, - радостно ответил Херберт. Его силиконовые губы разошлись в широкой улыбке. - Добро пожаловать в гости. Жаль, ничем не могу вас угостить. Всё разбилось. А хотите, я расскажу вам смешную историю?
      Ларс вплотную приблизился к сиберу, похлопал его по корпусу, подергал за руки. Выпуклые немигающие глаза следили за ним; сибер поворачивал голову, но сам не шевелился, продолжая выполнять команду человека.
      - Как ты себя чувствуешь? - обратился к нему Ларс.
      - Спасибо, что спросили. Я чувствую себя хорошо. Я долго отдыхал и полон сил.
      - Ты можешь идти?
      - Да. Я могу идти.
      - Значит, пойдешь с нами.
      - Зачем он нам? - возмутился Яр. Но Ларс не удостоил его ответом. Он, указывая на груду брошенного оружия, торопливо растолковывал сиберу его новые обязанности.
      
      Глава 9
      
      Это была очень странная дорога. Она выходила из-под земли, из глубин черного полуобвалившегося тоннеля, похожего на глотку разлагающегося титанического чудовища. Когда-то дорогу от всего мира отгораживала высокая стена, но со временем отдельные бетонные плиты сильно накренились, а другие и вовсе упали, образовав изрядные бреши. С первого взгляда становилось ясно, что обычные мобили по этой дороге никогда не ездили: вместо ровного полотна с магнитной разметкой здесь имелись утонувшие в земле бетонные подушки и прикрепленные к ним металлические балки, сильно поеденные рыжей ржавчиной.
      Ларс ковырнул ногой прогнивший металл, сплюнул и обернулся, поджидая отставших спутников.
      Яр, цепляясь за торчащую арматуру и истрепанные кабели в крошащейся изоляции, ползком перебирался через поваленные плиты. Он тяжело дышал и шмыгал носом, глаза его заливал пот, а ободранные руки кровоточили. Следом за ним с удивительной сверхчеловеческой грацией карабкался по завалу обвешанный оружием Херберт. Сибер улыбался и что-то негромко бормотал, кажется, он подбадривал выбивающегося из сил Яра.
      Последний километр пути был похож на жестокий аттракцион: чтобы пройти лабиринт из частично разрушенных строений, им потребовалось два часа. Там было всё: и канавы, заполненные черной водой, и глубокие ямы-ловушки, и осыпающиеся, готовые обвалиться стены, и качающиеся под ногами балки. Ларс специально выбрал эту нелегкую дорогу, рассчитывая, что преследователи не сумеют её преодолеть, даже если и отважатся продолжить погоню.
      Он не представлял, насколько сильно Хам желает вернуть Херберта...
      - Передохнем, - объявил Ларс, когда спутники, одолев последнее препятствие, спрыгнули на плотную землю, густо усеянную чешуйками ржавчины.
      Яр сразу же лег, подложив под голову сумку с вещами и вытянув ноги. Херберт остался стоять, но обвисшие руки и обмякшее лицо подсказали Ларсу, что сибер, восприняв его слова буквально, перешел в режим восстановления энергии. Будить его Ларс не стал – они уже достаточно наслушались пустой болтовни. Херберт, кажется, не умел молчать. За три часа совместного путешествия он пересказал угрюмо молчащим ¬¬¬спутникам всю свою жизнь. Они узнали, что бытьё Херберта прошло в одном из домов отцветания, где он был верным другом многих стариков. Сибер перечислял имена, рассказывал о привычках своих престарелых приятелей, напевал мелодии, давно вышедшие из моды, и шутил, сам смеясь над своими шутками. Ларсу это скоро надоело, и он ушел вперед, оставив Яра в компании чересчур болтливого сибера.
      - Я готов голыми руками выдернуть его голосовой модуль, - признался Яр присевшему рядом Ларсу. Тот ухмыльнулся:
      - Терпи. Ты перестанешь его слышать, когда устанешь по-настоящему.
      - Я уже устал.
      - У тебя есть силы раздражаться – значит, ты еще не выдохся.
      Яр пожал плечами. Повернув голову, он внимательно посмотрел в равнодушное лицо проводника и обиженно произнес:
      - Мне начинает казаться, что ты надо мной просто издеваешься.
      - Может и так, - согласился Ларс. И помедлив, добавил: - Я пытаюсь хотя бы немного тебя изменить, чтобы приготовить к другой жизни. Ты слишком самовлюблен, ты ставишь себя в центр мира. А там, куда я тебя веду, это может оказаться вредным.
      Было заметно, что Ларс говорит искренне, но согласиться с ним Яр не мог: он никогда не считал себя самолюбивым эгоистом.
      - Я уважаю других людей, - сказал он, немного подумав.
      - Я говорю не про это, - отмахнулся Ларс. - Ты не привык переступать через себя. Когда возникает какая-то проблема, ты не пробуешь разобраться с ней, а начинаешь торговаться.
      - Это неправда!
      - Ты просто не замечаешь этого за собой... Впрочем, ладно, оставим... - Ларс поднялся, отряхнул штаны. - Побудьте пока здесь, а я ненадолго отлучусь.
      - Куда? - встревожился Яр.
      - Не твое дело, - по-доброму ответил Ларс и, вынув из сумки банку энергетика и пакет чипсов, кинул их Яру на живот. - На, подкрепись пока.
      Он подошел к застывшему Херберту и осторожно, стараясь не потревожить сон сибера, снял с его шеи карабин ”Клинч” и еще какое-то орудие с коротким восьмигранным стволом.
      - Что ты имел в виду, когда сказал, что это оружие – армейское? - Яр приподнялся.
      - А какие тут могут быть толкования? - ответил Ларс. – В каждом городе есть своя армия. Об этом замалчивают, но это особо и не скрывается. Или ты не слышал?
      - Слышал, - неуверенно сказал Яр. - Но я думал, что это неправда. Как истории про живущих под землей троллей.
      - Это правда, - сказал Ларс. Он перешагнул через рельсы и быстрым шагом двинулся к стоящим в отдалении колесным вагонам, отдаленно похожим на кабины монорейла. Оружие, висящее на локте согнутой руки, тяжело болталось и бряцало. Пройдя метров двадцать, Ларс приостановился, обернулся и громко сказал:
      - И про армию – тоже правда.
      Яру показалось, что он улыбается.
      
      * * *
      
      С того момента, как Ларс скрылся за прогнившими вагонами, прошло минут тридцать – и Яр начал беспокоиться. Он уже расправился с солеными чипсами и с шипучим энергетиком, сжевал сладкий батончик из своих запасов – еда несколько отвлекала от тревожных мыслей.
      Он уже не мог лежать; теперь он сидел, вытягивая шею и озираясь по сторонами. На коленях его покоился карабин. Извлеченная из сумки бутылка с остатками тоника жалась к бедру. Яр постоянно к ней прикладывался – от переживаний у него сохло горло.
      - Куда ты запропастился? - бормотал он под нос, пытаясь углядеть хоть какое-нибудь движение под днищами тесно сомкнувшихся вагонов. Было их тут никак не меньше десятка. Когда-то вагоны были выкрашены в зеленый цвет – на это указывали облетающие чешуйки полинявшей краски. Но ржавчина перекрасила металлические бока в свой грязно-рыжий цвет, а местами и вовсе проела металл насквозь.
      В одной из ржавых дыр Яру и почудилось какое-то шевеление. Он приподнялся и помахал рукой, решив, что это возвращается Ларс. Движение повторилось в соседней прорехе, потом нечто темное мелькнуло в разбитом окне – кто-то медленно брел по вагону.
      Но Ларс ли?
      Яр вовремя вспомнил о банде проволочников и, опустив руку, бросился на землю. Он распластался меж рельсов, не обращая внимания на жёсткие бетонные грани, врезающиеся в ребра. Медленно подтянул к себе карабин, перевел рычажок переключателя в третье положение, заглянул в приближающую трубку прицела. И вспомнил о торчащем посреди дороги Херберте.
      Разбудить? Приказать ему лечь?
      А если тот снова начнет болтать?
      Яр перекатился на бок, посмотрел назад. Обвешанный оружием сибер явно не вписывался в окружающий пейзаж.
      Тихонько ругнувшись, Яр вновь заглянул в прицел. Палец его сам лег на прохладный изгиб спускового крючка, плечо плотно прижалось к прикладу, и Яру невольно вспомнились слова Ларса: “с такими штуками убивать очень легко...”
      Он повел карабином, не отрываясь от прицела.
      Гнилой металл, облезающий зелеными чешуйками, разбитые окна, мутные стекла – всё это было совсем рядом.
      И живая тень, приостановившаяся в развороченных дверях вагона...
      Нет, это не Ларс...
      Яр еще крепче вжался в землю. Ржавая пыль лезла в его раздувающиеся ноздри, он задыхался, ему не хватало воздуха.
      Тень была отлично видна и без оптики.
      Это был не проволочник.
      Это вообще не человек был.
      Это был хурб.
      
      * * *
      
      Путей, ведущих за город, было, наверное, множество. Но Ларс знал только четыре. Три маршрута ему показал учитель Димитр, четвертый он проложил сам. Именно по четвертому маршруту они сейчас и двигались.
      Ларс не ходил этой дорогой вот уже несколько лет. Кое-что уже забывалось, но старые, малозаметные для непосвященного человека метки не давали сбиться с пути.
      Ларс поднял голову и посмотрел на водонапорную башню с прилепившейся к боку лестницей. На самом её верху, там, где крепились стальные тросы растяжек, белел косой крест, перечеркнутый тонкой волнистой стрелкой.
      У основания башни была закладка...
      И вновь Ларс подумал о том, что пора бы ему составить подробные карты маршрутов. Вспомнил, что давно хотел отыскать помощника, надеялся даже, что нашел подходящую кандидатуру в лице Гната.
      Но Гнат погиб, не добравшись до места встречи. Вместо него пришел Яр – парнишка, вроде бы, неплохой, но пугливый и бестолковый, без стержня внутри. Удивительно, что он вообще жив остался. Еще и говорит, что зарезал нескольких хурбов. Не врет, вроде бы...
      Ларс ногами расшвырял груду мусора, под которой скрывался ведущий в коллектор люк. Приподнял тяжелую крышку, сдвинул ее в сторону – и отвернул лицо от волны теплого смрада, вырвавшегося из-под земли.
      Подождав, пока дурной воздух немного рассеется, Ларс сел на край люка и посветил вниз. Вода на дне коллектора слабо флюоресцировала и пузырилась – кажется, раньше такого эффекта здесь не наблюдалось.
      Согнувшись, Ларс подышал застоявшимся подземным воздухом. Признаков отравления он не почувствовал и, осмелев, спрыгнул в неглубокий колодец.
      Он не собирался задерживаться здесь надолго. Убедившись, что за время его отсутствия тайник никем не посещался, он обновил съестные запасы, сложил трофейное оружие в глубокую сухую нишу, где хранились законсервированные батареи, световая граната и два коммуникатора: один с приличной суммой на счету, другой с куда более ценной информацией – зашифрованной, конечно же. Черным маркером отметил на стене день и время своего визита, вывел имя своего подопечного, расписался.
      Выбравшись наружу, Ларс несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, вентилируя легкие – мало ли какая гадость могла оказаться под землей. Он посидел немного, катая по ладони цилиндрический флакончик с оранжевыми таблетками и прислушиваясь к собственным ощущениями. Решил, что никакой заразы подхватить не мог – здесь, всё же, не внешнее кольцо – и убрал лекарство в карман. Потом плотно закрыл люк и забросал, замаскировал его мусором. Подождав, пока осядет пыль, он еще раз внимательно осмотрел завал и удовлетворенно кивнул.
      Даже если поблизости окажется человек, он не заподозрит, что здесь скрывается нечто ценное.
      Ларс закинул полегчавшую сумку за плечо, повесил карабин на шею и, насвистывая привязавшуюся мелодию из репертуара Херберта, двинулся в обратный путь.
      
      * * *
      
      Еще один хурб появился из черного туннеля – Яр заметил его случайно, когда в очередной раз повернулся посмотреть на торчащего посреди дороги сибера. Мгновением спустя он увидел и другую зловещую фигуру – невесть откуда взявшийся хурб под номером три стоял на плоской крыше жмущегося к бетонному забору строения.
      Яр тихонько выругался и припал щекой к земле. Он старался не смотреть в сторону обнаруженных хурбов. Ему казалось, что те могут почувствовать его взгляд. Пока же они будто и не подозревали о затаившемся на рельсах человеке.
      “Возможно, их пугает оружие, - пришла ясная мысль. - Может быть, они дожидаются своих товарищей, чтобы напасть вместе”.
      Он не выдержал, глянул быстро на хурба, что стоял в дверях вагона.
      Тот так и не двинулся. Стоял, как стоял, – безликая контрастная тень, одинаковая, с какой стороны ни посмотри. И как это только у них получается?
      Яр крепче сжал приклад карабина.
      “...такими штуками убивать очень легко...”
      “...шея - их слабое место...”
      Нет, сейчас стрелять нельзя. Тогда уж точно выдашь себя.
      Почему они не двигаются? Чего ждут?
      Куда запропастился Ларс? Что если хурбы расправились с ним?
      Сколько еще тут лежать? Может, пора уносить ноги?
      Яр прикусил губу. Рот наполнился кровью, но боли не было.
      Надо уходить! Ползком, тихо.
      Выждать несколько секунд – и уползать...
      Он медленно сосчитал до десяти. И не пошевелился. Повторил счет, дав себе твердое слово сдвинуться с места, – и остался на месте.
      Предпринимать что-либо было слишком страшно.
      Яр уткнулся лицом в пахнущую железом землю и, кажется, беззвучно заплакал. Он потерял ощущение времени, он впал в странное оцепенение. И только звук тяжелых приближающихся шагов привел его в чувство.
      Он встрепенулся, вскинулся, выставив перед собой оружие. Понял вдруг, что не переключил режим стрельбы на более подходящий, и заскреб пальцами по гладкому боку карабина.
      - Ты чего это?! - оторопело воскликнул приостановившийся Ларс. - Ошалел?!
      Яр, наверное, целую минуту тупо смотрел на возвратившегося проводника. Пальцы его скребли и скребли ложе карабина, пытаясь зацепить переключатель режимов. Потом Яр опустил глаза – флажка переключателя под пальцами не было, он находился с другой стороны.
      - Заснул, что ли? - спросил Ларс, заметив просветление в чумных глазах спутника. - Ну, напугал ты меня!
      - Хурбы... - Яр опустил ствол. - Хурбы здесь...
      Руки Ларса дернулись к висящему на груди карабину. И тут же опустились – что проку от оружия, если враг невидим?
      - Ты уверен? - спросил Ларс, опускаясь на одно колено.
      - Да. Один в тоннеле. Другой в вагоне. Третий на крыше будки. - Яр не показывал на хурбов, даже не кивал в их сторону.
      - Они стоят?
      - Да. Не шевелятся.
      - Они тебя видят?
      - Я не знаю.
      - Какое расстояние до ближайшего?
      - Сто метров или больше.
      - Давно они здесь?
      - Не знаю... Что мне делать?
      - Прежде всего, успокоиться. Не паниковать. Не показывать, что ты их видишь.
      - Я стараюсь.
      - Молодец... Теперь нам надо будет подняться. И уходить, не обращая на них внимания.
      - Я боюсь.
      - Я тоже. Но других вариантов у нас нет. Вот если они кинутся, тогда стреляй.
      - Шея их слабое место.
      - Я помню. Но я их не вижу. Так что вся надежда теперь на тебя...
      Ларс поднялся первым, протянул руку побледневшему подопечному. Шепнул:
      - Давай скорей. Через два километра начнется внутреннее кольцо, промышленная зона. Хурбы туда не заходят.
      Яр кивнул и встал.
      - Если со мной что-то случится, - быстро проговорил Ларс, - иди по знакам. - Кивком головы он указал на один из вагонов, на стене которого черной краской был намалеван неровный вытянутый треугольник.
      - Острый угол обозначает направление. Чем длиннее треугольник, тем дальше нужно идти до следующего. Это понятно?
      - Да.
      - Может, и выберешься сам, - сказал Ларс, но в голосе его особой уверенности не чувствовалось. - Эй, Херберт! - Он быстро повернулся к сиберу. - Поднимайся, нам пора выходить.
      - Я Херберт. - Силиконовые губы разошлись в привычной улыбке. - Я готов. А хотите, я расскажу вам смешную историю?
      - Заткнись! - Ларс и Яр рявкнули одновременно.
      Херберт икнул и умолк. Но ненадолго. Он выпрямился, осматриваясь, тряхнул оружием, медленно поднял правую руку, вытянул один палец из четырех имеющихся и спокойно сказал:
      - Демоны.
      Палец его указывал точно на черную фигуру, застывшую в двери вагона.
      Яр, будто зачарованный, уставился на обнаруженного хурба. Ларс выругался и повис на руке сибера, пытаясь ее опустить.
      - Демоны здесь, - повторил улыбающийся Херберт. Левой рукой он ухватил одно из болтающихся на нем оружий и легко сорвал его с ремня. - Будет бойня, - доверительно сообщил он, осторожно отстраняя сопротивляющегося Ларса и пытаясь заслонить его собой.
      Хурб шевельнулся.
      Яр поспешно отвел от него взгляд, понимая, что только что совершил чудовищную ошибку, и холодея от осознания этого. Он обернулся, посмотрел на дыру туннеля и увидел, как из глубокого мрака одна за другой выступают зловещие черные фигуры.
      А потом за бетонным забором послышались голоса.
      
      * * *
      
      Борис Саппер, больше известный как Узкоглазый Бор, вымотался настолько, что даже ругаться уже не мог. Он брел в самом хвосте сильно растянувшегося отряда и угрюмо мечтал поскорей вернуться домой. По сторонам он не смотрел, с товарищами не разговаривал. Железная дубинка давно уже стала неудобной обузой – он не выкидывал ее лишь потому, что боялся гнева Хама.
      А Проволочник совсем обезумел. Ну зачем он попёрся в старинные развалины, бросив на подступах всю технику? Что ему надо от этих беглецов? Огнеметательный танк они оставили – взять бы его на буксир, оттащить домой и успокоиться на этом. Но нет, Хам не таков! Хам, видите ли, не намерен упускать обманувших его чужаков!
      Ну и как долго будет длиться это преследование?
      Хам вконец ополоумел, правду люди говорят. То демоны ему какие-то мерещились. Теперь он, бросив всё, безоглядно бросился в никому не нужную погоню. Что дальше-то будет?
      Не пора ли проволочникам перестать быть проволочниками? Новый лидер – новое название, новая жизнь...
      Борис Саппер споткнулся, выронил дубинку. Присел на каменный обломок, высморкался, вытер пальцы о штанину.
      - Не отдыхать! - рядом возник один из приспешников Хама. В руках – боевой ствол, кажется, скорострельный “Пак”, произведенный в Носибе.
      И где только Хам добывает армейское оружие? Снабдил им своих старых приятелей, а об остальных не позаботился: обходитесь, мол, как и раньше дубинами и пиками. Его бы самого заставить с такими первобытными орудиями идти в атаку! На тот же самый огнеметательный танк, к примеру...
      - Я запнулся просто, - сказал Бор, потирая ногу. - Сейчас встану.
      - Палицу подбери, - велел откормленный приспешник и отступил.
      Борис вздохнул.
      По узкой тропке мимо него брели такие же усталые и злые проволочники. Алхаз, Влад, Нино, Григ, Устам – все с дубинками и длинными ножами, пропылившиеся, пропотевшие. Большинство из них родились на окраинах, им такое существование привычно. А он не такой, он еще помнит настоящую, достойную человека жизнь.
      Борис подобрал дубинку. Буркнул под нос:
      - Как дикарь.
      - Что? - возле него приостановился Хайл – невысокий крепкий мужичок, с которым они часто пересекались на ночных дежурствах.
      - Говорю, мы тут как дикари.
      - А, - понимающе кивнул тот и убавил громкость вставных наушников, предлагая тем самым продолжить беседу.
      - Никак не могу привыкнуть, - пожаловался Бор.
      - А ты не думай об этом.
      - Не получается.
      - Вот возьми мои запасные. Должно помочь. - Хайл протянул ему крохотные музыкальные вкладыши с логотипом “Твинз”.
      Дальше приятели шагали вместе, слушая речитативы чернокожего Свена Ломана.
      Вскоре дорога уткнулась в завалы. Хам позволил отряду чуть передохнуть, поджидая отставших. Пошли слухи о скором возвращении, и это несколько подняло настроение людям. Кто-то запалил костер, кто-то подключил к развлекательной сети переносной медийник, кто-то взялся обносить знакомых конфетами – отмечал день рождения. Но веселья не получилось: минут через двадцать вернулись разведчики, доложили Хаму, что по ту сторону завалов находится брошенная рельсовая дорога, сказали, что видели издалека подозрительное движение возле старой водонапорной башни.
      Пришлось лезть на груды искореженной арматуры, гнилого железа и бетонных обломков.
      Пришлось перебираться через осыпающие стены старинных построек.
      Пришлось резать проволоку и спутавшиеся кабели, которые могли быть под напряжением...
      “Если мне тяжело, я глотаю огонь и иду веселиться, взяв тебя за ладонь”, - пел Свен Ломан в наушниках “Твинз”.
      Борис Саппер помогал коротконогому Хайлу перелезать через очередное препятствие, а потом и сам, взявшись за чью-то ладонь, карабкался на вывороченную, но не упавшую бетонную плиту...
      Они всё же настигли беглецов. Те стояли посреди рельсовой дороги, обнесенной забором. С ними был антропоморфный сибер – самый обычный сибер-друг, какие ухаживают за слабеющими умом стариками.
      Но этот сибер был обвешан оружием. В левой руке он держал пулемет “Гринго”, прославленный во многих популярных боевиках, а правой указывал на полуобрушенное отверстие тоннеля.
      Беглецы тоже были вооружены.
      Оттого и возникла небольшая заминка: перелезшие через стену проволочники не спешили расставаться с жизнью.
      А потом началось страшное...
      
      * * *
      
      Появление банды проволочников произвело на Яра куда меньшее впечатление, чем явление хурбов. Он даже не испугался, тем более, что вооруженные оборванцы не спешили нападать; они протискивались через щели в бетонном заборе, перелезали через плиты и собирались в аморфную неорганизованную толпу. Чувствовалось, что они пребывают в осторожной нерешительности.
      Но всё изменилось, когда с забора на землю спрыгнул Хам.
      - Живыми! - проорал он, вонзившись взглядом в замерших беглецов. - Взять их живыми!
      - За мной! - крикнул Ларс. Он сильно пригнулся, втянул голову в плечи и кинулся бежать. Яр бросился следом.
      Вмиг осмелевшие проволочники взревели. Толпа рассыпалась.
      - Не стрелять! - проревел Хам, вытаскивая из-за спины огромный нож и потрясая им в воздухе. - Привести их ко мне живыми!
      Его голос заглушил сухой громкий треск – Яр сперва решил, что это где-то что-то ревется, но, обернувшись, он увидел, как многие преследователи валятся на землю. Он увидел цепь коротких светлых черточек, стремительно летящих в сторону туннеля. Увидел, как дрожит в вытянутой руке Херберта массивный многоствольный пулемет.
      Ларс пригнулся еще ниже, ноги его заплелись, и он покатился по земле, яростно ругаясь.
      Треск на секунду прекратился. Холодно улыбающийся Херберт медленно поворачивался. Свободная рука его стягивала с шеи еще одно массивное орудие.
      - Он защищает нас! - воскликнул пораженный Яр.
      Хам вопил что-то дикое и неразборчивое. Залегшие проволочники поднимали головы, кто-то уже вставал, отряхиваясь.
      - Нет, - откликнулся Ларс. - Он метится не в них. - Проводник, морщась, растирал колено. Нога сильно болела, и он не был уверен, что сумеет бежать дальше.
      Треск возобновился – огненные строчки рвали стены вагонов.
      - Он стреляет по хурбам, - пояснил пытающийся подняться Ларс, и Яр увидел, что это действительно так.
      Черные фигуры медленно выбирались из тени на свет. Их становилось всё больше, и сосчитать их было уже невозможно. Оружие в руках сибера тряслось, огненные черты впивались в бетон и пронзали металл, высекая искры. Но лишь один хурб замер, сраженный выстрелом, и медленно, будто тая в воздухе, осел на землю.
      - Но он же не попадает, - пробормотал Яр. - Он не может в них попасть!
      - Значит, стрелок из него плохой, - угрюмо ответил Ларс. - Что неудивительно. Он все-таки сиделка, а не солдат.
      Ларс повесил карабин за спину, повернулся лицом к проволочникам. Сильно прихрамывая, сделал им навстречу четыре шага, и прокричал, сложив ладони воронкой у рта:
      - Хам! Твои демоны здесь! Чужаки, которых ты боялся, пришли за тобой!
      Стрельба опять ненадолго прекратилась. Херберт осматривался.
      - Хам! Оглядись! Демоны вокруг! Твои демоны!..
      
      * * *
      
      Борис Саппер дышал ржавой пылью. Ему казалось, что пули свистят у него над головой и бьют по рельсам в метре от него. Слева хрипел кто-то из товарищей – вполне возможно, что раненный. Сзади надрывался Хам Проволочник, вопил, что опасности нет, что Херберт свой и никого не тронет, требовал немедленно доставить ему проклятых беглецов.
      Херберт? Видимо, так зовут этого чокнутого сибер-друга, поливающего окрестности из двух пулеметов.
      Борис набрался смелости, чуть приподнял голову и глянул на взбесившегося сибера.
      - Вставай! - кто-то пнул его по ноге, и он тут же втянул голову в плечи. - Поднимайтесь, трусы!
      Приспешники Хама, его верные телохранители, не обращая внимания на поток пуль, обходили разлегшихся рядовых проволочников, пинками и угрозами напоминая им о неоконченном деле.
      - Ну, чего тут растянулся? Поспать решил?
      Его ухватили за шиворот, дёрнули – и он был вынужден встать на четвереньки. Хрипящий сосед уже поднялся в рост, теперь он натужно откашливался, сплевывая на землю серые комки мокроты. Глядя на него, поднялся и Борис. Теперь он видел, что сибер палит в сторону, в пустоту, бестолково переводя боекомплект, а остановившиеся в отдалении беглецы и не думают открывать огонь из своих карабинов. Приободрившийся Борис вспомнил, что эти двое пришли из города, подумал, что они, возможно, не умеют обращаться с оружием. Но скорей всего у них просто не хватает духу стрелять в человека. Не каждый, всё же, способен на смертоубийство. Даже среди проволочников много таких, кто не запачкал руки кровью. Бор и сам-то лишь однажды лишил человека жизни – да и то, можно сказать, случайно.
      Борис отряхнулся и подобрал закатившуюся под рельс дубинку. Он никуда не спешил, как и остальные его товарищи. Проволочники видели, что беглецы дальше бежать не собираются, и потому не форсировали события. Переглядывались, расходились в стороны, растягиваясь цепью и высматривая укрытия, за которыми в случае чего можно будет спрятаться. Выжидали.
      Один только Хам не мог успокоиться. Он распалялся всё больше и больше, выкрикивал что-то угрожающее и требовательное. Но вперед не лез, предпочитая оставаться за спинами своих людей.
      Один из беглецов, тот самый, что однажды уже обманул Бориса и воткнул ему в шею иглу станнера, развернулся и, заметно прихрамывая, двинулся на преследователей. Бору даже показалось, что Ларс – кажется, этим именем назывался чужак – идет прямо на него.
      - ...демоны здесь... пришли за тобой...
      Хам наконец-то умолк.
      Перестал стрелять в белый свет чокнутый сибер.
      Второй беглец опустился на одно колено, поднял карабин к плечу, медленно повел стволом слева-направо, словно цель выбирая.
      Борис сглотнул. В животе сделалось холодно, а по голове будто кто-то шершавой ладонью провел.
      - Оглядись! Демоны вокруг! - сложив ладони коробочкой возле рта, кричал Ларс. - Твои демоны!
      Борис разгадал коварный замысел врага и, обернувшись, с тревогой посмотрел на Хама. Худшие опасения его подтвердились: предводитель был бледен и растерян. Он затравлено озирался и дрожащей рукой творил вокруг себя божьи знаки.
      - Это тебе не поможет! – продолжал кричать беглец. - Оставь нас и уходи, пока не поздно! Возвращайся домой!
      Хам бросился в сторону и будто на что-то наткнулся. Взгляд его сделался совсем диким. Он махнул кинжалом, рассекая нечто невидимое, завопил истошно:
      - Все ко мне! Назад! Ко мне!
      Сибер снова открыл пальбу. Но уже через пару секунд пулеметы вхолостую застучали затворами – химические патроны кончились. Сибер непонимающе уставился на дымящиеся стволы и разжал четырехпалые ладони, выронив бесполезное оружие.
      Тихо щелкнул карабин в руках второго беглеца. Целью, явно, был избран Хам, но стрелок из горожанина был скверный, и стальная дробина прошла мимо.
      - Сюда! Все сюда! - кричал Хам, не обращая внимания на следящий за ним прицел. - Демоны! - Предводитель проволочников сражался с воображаемыми невидимками. Бегал от них, отмахивался кинжалом, уворачивался. Кто-то из проволочников неуклюже пытался ему помочь. Кое-кто даже делал вид, что отбивается от атакующих демонов – всем известно, что с сумасшедшими лучше не спорить.
      Опять щелкнул карабин. Разогнанная электрическим импульсом дробина ударила в железный столб.
      Хам подавился криком. Незримая сила вдруг отшвырнула его метра на три в сторону. Он упал на Бориса, сшиб его с ног, цепко схватил за руку.
      - Помоги мне! Помоги!
      Борис вырвался, отполз назад, стараясь не смотреть на обезумевшего командира.
      - Вон же они! - хрипел Хам, обращаясь к своим людям. – Вот они! Почему вы их не замечаете?! – Он с трудом поднялся, закружился на месте, тыча перед собой кинжалом, указывая на что-то, видное лишь ему одному:
      - Вот же! Вот!
      Кожа на его лице лопнула, кровь плеснула на одежду. Хам покачнулся, схватился за чье-то плечо, удержался, не упал.
      - Демоны! - Острие кинжала воткнулось в воздух, рукоять вывернулась из ослабевших пальцев. Но кинжал, к изумлению всех присутствующих, не упал. Он повис без всякой опоры, запрыгал в воздухе.
      - Демоны! - обезоруженный Хам пятился, выпученными глазами уставившись в держащую клинок пустоту. - Я вижу вас! Я вас вижу!
      Едва заметная тень скользнула между Хамом и Борисом. Выстрел карабина отшвырнул ее в сторону – и она с тихим вздохом опустилась на землю, плавно и легко, будто обрывок тончайшей ткани.
      Борис вскрикнул.
      - Демоны... - хрипел Хам, тыкая пальцем в сгущающиеся вокруг него тени. - Демоны...
      Борис запнулся, повалился назад, ударился затылком. Черная, закутанная в плащ фигура, проплывая мимо, коснулась его колена. Он отдернул ногу. Фигура повернулась к нему, не меняя положения, – это выглядело очень странно.
      - Демоны, - шепнул Борис.
      Хам упал. Из обрубка левой руки хлестала кровь.
      - Призраки, - удивленно сказал кто-то рядом. И захрипел, заклокотал перебитым горлом.
      Борис что было сил метнул дубинку в нависшую над ним тень. Он слышал удар. Он видел, как отшатнулась размытая фигура. Он ликующе закричал, вскочил на ноги, пнул демона в пах – или что там было у демона?
      - Демоны! - крикнул он, подхватывая общий уже клич. - Демоны!
      Он вспрыгнул на небольшую платформу, ухватился за свитую петлей гнилую трубу, выпрямился и только теперь увидал, сколько незримых врагов собралось на железной дороге, окруженной бетонным забором.
      Черная фигура выросла у него за спиной. Почувствовав опасность, Борис повернулся и уткнулся лицом во что-то липкое и холодное. Рефлекторно сжал зубы, дернул головой, отрывая кусок этой лезущей в рот мерзости. И упал на колени от сильного удара в висок.
      Он умер, обнимая свитую петлей трубу, хватаясь за нее и пытаясь по ней подняться.
      Пока он умирал, черный призрак неподвижно стоял над ним.
      Они были точно памятник на бетонном постаменте. Выразительный скульптурный ансамбль.
      Но далекий выстрел карабина разрушил выстроенную композицию.
      
      * * *
      
      Яр сбил хурба, стоящего на бетонном возвышении, и оторвался от прицела.
      Руки его дрожали.
      - Попал? - спросил Ларс, глядя совсем в другую сторону.
      - Да, - ответил Яр.
      - В хурба? - решил уточнить проводник.
      - Да.
      - Убил?
      - Наверное.
      - Сколько их там еще?
      - Не знаю... Много...
      - А проволочников?
      - Посмотри сам, - раздраженно ответил Яр. - Их-то ты видишь.
      Ларс промолчал. Сейчас он боялся поворачиваться лицом к врагу. Боялся разглядеть черных призраков среди обычных людей. Ларс много лет водил хурбов за нос, но он не сомневался, что стоит ему однажды их увидеть – и тогда они его достанут, какой бы хитрой ни была его маскировка.
      - Пойдем, - распорядился Ларс, забрасывая ненужный в данный момент карабин за спину и поправляя сумку. - Они заняты друг другом, так что не будем им мешать.
      - Но как же? - растерялся Яр. - А люди?
      - Сомневаюсь, что ты сумеешь им помочь... А впрочем, как знаешь. Думаю, выжившая сторона найдет, как тебя отблагодарить. Но лично я этого видеть не хочу.
      Ларс отшвырнул ногой оказавшийся на пути ржавый болт и решительным шагом двинулся прочь.
      - Погоди! - воскликнул Яр, медленно пятясь и высматривая, не направится ли к ним кто-то из хурбов. - А как же Херберт?! А твое оружие?!
      - Учись жертвовать малым, чтобы выиграть главное, - назидательно проговорил Ларс, ускоряя и без того скорый шаг.
      Яр в последний раз окинул взглядом происходящее на рельсах избиение и, развернувшись, побежал догонять удаляющегося проводника.
      Позади часто захлопали выстрелы – это Херберт, окруженный хурбами, наконец-то догадался сменить оружие.
      
      Глава 10
      
      - А ты молодец, - сказал Ларс, утираясь рукавом. - Не ожидал от тебя, честно говорю. - Он пригладил мокрые волосы ладонью.
      - Ты это о чем? - рассеянно спросил Яр, с отвращением выковыривая грязь из-под неприлично отросших ногтей.
      - Да вообще... Как ты хурбов отстреливал.
      - А... - Яр пожал плечами. - Ты был прав. Это как игра. Прицеливаешься и жмешь на курок. Главное – не думать, что всё это взаправду.
      - А в людей стрелял? - помолчав, поинтересовался Ларс.
      - В проволочников? Нет, конечно. - Яра передернуло, когда он представил, что одна из дробин могла зацепить живого человека. - И мысли такой не было.
      - А вот это зря.
      Они сидели на выпирающей из земли трубе, внутри которой что-то клокотало и всхлипывало. Перед ними отплясывал живой огонь, пожирая корчащиеся пластиковые обломки, которые Ларс называл дровами.
      - Подбрось-ка в костер еще дров, - говорил он, когда жар спадал, а пламя делалось ниже. И Яр, наклонившись, осторожно совал собранный Ларсом пластик в медленно оплывающую огненную кучу.
      - Откуда ты знаешь все эти слова? - спросил он, когда проводник в очередной раз потребовал бросить в костер дров.
      - Какие именно?
      - Ну, разные: “костер”, “дрова”. “Изморось” еще.
      - Хм... - Ларс задумался. - По-разному. Что-то от учителя Димитра перенял, что-то узнал от людей, живущих за городом, а что-то в старых книгах вычитал. Тут ведь как получается: если нет вещи или явления, то нет и названия. А нет названия – так и вещи, как бы, не существует. Взять дрова, например. Раньше это слово обозначало куски дерева, предназначенные для сожжения. И где теперь найти дерево? Зачем теперь жечь огонь? Исчезла необходимость в вещи, пропало и слово. Осталось в словарях, да в старых книгах – но кто туда заглядывает? А мне вот частенько приходится греться у открытого огня, еду на нем готовить, воду кипятить, одежду сушить. Вот и вернулись слова: и костер, и дрова.
      - А почему не просто “огонь”, “пластик”?
      - Огонь он разный бывает. Пожар – тоже огонь... А что касается пластика... Он ведь не всякий для костра годится. Один дымит сильно, другой воняет, третий и вовсе для здоровья вреден. А тот, что подходит, – вот это и есть дрова...
      День заканчивался. Небо еще было светлым, но по земле расползалась постепенно густеющая тьма. Яр всё ждал, когда включится ночное освещение, но потом сообразил, что ни фонарей, ни реклам, ни светонакапливающих панелей здесь нет, а значит ночь им предстоит непривычно темная.
      - А ты уверен, что они от нас отстали? - поежившись, спросил Яр и без очередного напоминания подбросил в костер дров.
      - Сюда хурбы не заходят, - ответил Ларс. - За Сортировку они носа не суют.
      Яр вспомнил ту самую Сортировку: крошащиеся от прикосновения бетонные столбы, спирали насквозь проржавшей проволоки, вышки с обзорными кабинами наверху и множество пересекающихся, разбегающихся в разные стороны железных путей.
      - А проволочники? - осторожно поинтересовался Яр.
      - О них тем более можно не беспокоиться. Ты лучше меня видел, что там творилось. Если кто и выжил, ему теперь точно не до нас. Да и не сумели бы они пройти нашим путем...
      За Сортировкой находился огромный пустырь, заваленный строительным мусором. Ларс утверждал, что в давние времена здесь был обычный городской район, но потом его решили обновить и даже начали работы по сносу зданий. И как-то так получилось, что перестройка завершилась на этапе разрушения. На века встали огромные промышленные машины. Теперь они догнивали на краю пустыря, напомнив Яру скелеты динозавров, которые он несколько раз видел в Ви-музее...
      - Сейчас бы мяса приличный кусок, - причмокнув, сказал Ларс и выкатил из огня банку с кашей. - Нет ничего вкуснее мяса, пожаренного на костре. Но только не на таком, как у нас, а на настоящем. Чтоб угли были от настоящих дров. И мясо тоже должно быть настоящее.
      Он покатал банку по земле, поставил ее вертикально и открыл, прихватив через рукав. Кипящая каша выплеснулась, и Ларс, ругнувшись, отдернул обожженную руку.
      - Передержали, - констатировал он и, подув на ошпаренные пальцы, велел Яру:
      - Подбрось чуть-чуть дров. А то холодно становится, а одежда никак не высохнет...
      За пустырем, охраняемым скелетами машин-динозавров, было много воды. Ларс объяснил, что она выступает из-под земли, и назвал это место болотом, оговорившись, впрочем, что настоящее болото выглядит совсем иначе. Они здорово вымокли, минуя то невзаправдашное болото, перебираясь через заполненные жижей канавы и холодные прозрачные ручьи...
      - Ты ешь первый, - сказал Ларс, подвигая банку к Яру. - Оставишь сколько-нибудь на донышке. Мне всё равно сегодня ничего в рот не лезет.
      Части запасов они лишились в болоте: намокшая еда разбухла, приобретя отвратительный вид и запах, – ее пришлось выкинуть. А половину оставшейся провизии Ларс припрятал в месте, которое он назвал Вокзалом. “Это мне на обратный путь, - пояснил он, сортируя упаковки и банки. - А может и на следующий поход”.
      Вокзал представлял из себя комплекс полуразваленных строений, внутри которых было сумрачно и гулко. В просторных залах длинными рядами стояли потрескавшиеся кресла. Комнаты поменьше были набиты всевозможным истлевшим хламом. Высокие проемы, что когда-то были окнами, выходили на маленькую центральную площадь, где в узких промежутках среди бетонных платформ угадывались парные рельсы – точно такие, как те, на которых была истреблена хурбами банда проволочников.
      Ларс, не скрываясь от Яра, убрал еду в один из металлический сейфов, запирающихся комбинацией цифр. Этих сейфов здесь была целая стена, дверцы большинства были открыты. А закрытые образовывали вытянутый треугольник...
      - Я так и не понял про армию, - проговорил Яр, расправляясь с горячей кашей. - Зачем она? Войн больше нет, и никогда не будет. К чему городам солдаты? Если они действительно есть.
      - Они есть, - уверенно сказал Ларс. - Немного, но есть. Это люди с корректированной программой воспитания. Их растят отдельно от прочих детей, прививают им комплекс защитника. Армейцы искренне считают, что на них возложена особая миссия по защите городов и человечества в целом. Тайная миссия. Они не сомневаются в собственной исключительности, и подчиняются Уставу, специальному своду правил, которые большинству граждан покажутся дикими.
      - Но я так и не понял, зачем нам армия.
      - А зачем нам работать? - задал встречный вопрос Ларс. - Подумай сам, поразмысли, как следует: ведь мы могли бы ничего не делать и при том замечательно жить.
      - Но мы обязаны, - сказал Яр. - Труд – это то, что сделало нас людьми.
      - Ты повторяешь слова из учебных программ. - Ларс недовольно поморщился. - А ты сейчас своим умом подумай: если всё могут производить сиберы, то зачем работать нам, людям?
      Яр нашелся не сразу. Он заглянул в банку с кашей, будто рассчитывая увидеть там подсказку. Перевел взгляд на проводника. Сказал неуверенно:
      - За работу начисляют поинты. Мы работаем, чтобы получать деньги.
      - Отчасти ты прав, - согласился Ларс. - Но поинты – всего лишь ограничители потребления. Финансовая система – это сложный и хорошо отлаженный механизм, регулирующий всю нашу жизнь. Но в принципе мы могли бы отказаться от денег, и получать всё, что пожелаем, совершенно бесплатно.
      - Правохранители не позволят, - сказал Яр.
      - К черту правохранителей! Допустим, мы с ними договоримся. Он такие же люди. Представь: ты бесплатно заказываешь всё, что твоей душе угодно. Бери, что понравилось. Пользуйся всем, что хочешь. И никаких поинтов!
      - Но это будет неправильно! - возмутился Яр.
      - Почему? Почему?!
      - Потому что... Нельзя просто брать. Нужно платить... Так было всегда...
      - Именно! - воскликнул Ларс, хлопнув в ладоши. - Так было всегда! Вот ключевые слова! Наша система устойчива именно благодаря существующим, проверенным веками правилам. Мы все знаем, что должны работать и получать за работу поинты. У нас и мысли не возникает, что сиберы способны обеспечить нас всем необходимым и без денег. Да и что такое наши деньги? Несуществующие в реальности электронные метки – всего лишь!
      - Я ничего не понимаю, - пробормотал Яр, откладывая банку и прижимая ладони к вискам. - Зачем ты говоришь это мне сейчас? Я только хотел узнать, для чего нам армия.
      - Я и объясняю тебе. Наш мир – это система, оставленная нам предками, строителями городов – слава им! Это они разработали правила, которым мы теперь подчиняемся. И они понимали, как работает система. Мы – уже нет. Мы не понимаем. Мы просто без лишних вопросов выполняем то, что делали они. Слепо следуем правилам. Мы – часть системы. Мы не жители города, мы его элементы.
      - А что же армия? - совсем уж тихонько промямлил Яр, не понимая, что именно пытается втолковать ему Ларс.
      - А она так же досталась нам в наследство от прежних поколений. Мы не можем знать, нужна ли она нам сейчас. Но система устойчива, система постоянно воспроизводит себя, и с этим ничего нельзя поделать. Армия была раньше – армия будет всегда. Так заведено. Вот тебе и весь ответ.
       Ларс поднял теплую еще банку и стал доедать кашу, выгребая её двумя пальцами. Яр тупо смотрел на него, пытаясь переварить только что полученную информацию.
      - Не слишком я похож на философа, правда? - усмехнувшись, сказал ему Ларс. Он закончил нехитрую трапезу, с силой швырнул пустую банку за спину и угрюмо добавил:
      - Вот что делает с человеком одиночество.
      Банка глухо обо что-то стукнулась и упала на землю.
      Яр вздрогнул. Ларс схватил стоящий у бедра карабин и прыгнул к самому костру, разворачиваясь на неожиданный звук.
      Позади них ничего не могло быть. Они знали это точно – ведь они пришли с той стороны.
      И всё же банка обо что-то ударилась.
      Яр медленно повернул голову. Оборачиваться было страшно, но еще страшней было сидеть затылком к неведомой опасности.
      - Стоять! - сдавленно вскрикнул Ларс, вскидывая карабин к плечу. Он видел цель, а значит, это не был хурб.
      Яр приподнялся.
      Он слишком долго пялился в костер и теперь не мог рассмотреть, кто же там прячется в тени. Яр не представлял, кого можно встретить в этой дикой заброшенной местности, но был уверен, что ничего хорошего от такой встречи ждать не стоит.
      - Добрый вечер, друзья, - прозвучал мелодичный бархатный баритон, совсем не подходящий к данному месту и к данной ситуации.
      Ларс коротко хохотнул. Ствол карабина дрогнул и пошел вниз.
      - Я очень рад вас видеть. Хотите, я расскажу вам смешную историю?
      В костре что-то мягко хлопнуло, и побледневший огонь взвился метра на полтора вверх, высветив вставшую на границе света и тени фигуру.
      - Херберт, - облегченно выдохнул Яр и почувствовал, как начинают дрожать вмиг ослабевшие колени.
      - Я Херберт, - согласился сибер. Он обеими руками держал у груди какое-то огромное орудие с толстым – в человеческую ногу – стволом. - Я верный друг и товарищ.
      Ларс от избытка чувств пнул костер, провел растопыренной ладонью по лицу и громко расхохотался, будто и впрямь услышал от невесть откуда взявшегося Херберта дико смешную историю.
      
      * * *
      
      О бое хурбов и проволочников Херберт рассказывал долго, сбивчиво и невнятно. Понять, что происходило там на самом деле, с его слов было непросто. Но Ларс вовремя вспомнил, что в памяти сибера могли остаться записи увиденного, и потребовал воспроизвести соответствующие файлы. Ожидания проводника оправдались: видео, показанное на небольшом, вывернувшемся из груди сибера экране, многое прояснило.
      Проволочники полегли все до единого. Многие даже не успевали понять, откуда исходит опасность. Другие пытались отбиваться дубинками и клинками от наседающих призрачных теней. Раздавались и выстрелы, но их было немного, – на хорошо вооруженных людей хурбы нападали в первую очередь, рвали несчастных в клочья. Яр, борясь с тошнотой, всё пытался высмотреть, каким оружием пользуются хурбы, но так и не смог разобрать, что именно наносит столь страшные раны.
      Ларс же не видел хурбов и в записи. Яр хотел указать ему на живые тени, даже ткнул пальцем в экран, но проводник яростно заругался и отвел глаза в сторону.
      - Не желаю ничего знать об этих тварях! - прорычал он сквозь зубы. - Я же тебе не раз это объяснял! Не показывай мне их! Никогда не показывай!
      Чуть успокоившись, он раздраженно пояснил:
      - Проволочники увидели хурбов, потому что их видел Хам. Он указывал людям на своих демонов, и те тоже начинали их видеть. Никогда не поступай так, как Хам. Это слишком опасно.
      Яр с горечью подумал, что однажды он уже поступил так. Когда показал их Алете.
      И она умерла.
      Из-за него...
      На записи было хорошо видно, насколько неумел Херберт в обращении с оружием. Дергающийся в непрерывной стрельбе ствол уводило в сторону и вверх, а сибер и не пытался скорректировать прицел. Даже Яру было понятно, что из автоматического оружия стрельбу нужно вести короткими очередями, прицеливаясь каждый раз перед тем, как нажать на спусковой крючок. А сибер прекращал стрельбу лишь тогда, когда ему каким-то чудом удавалось зацепить хурба – что случалось нечасто. Но стоило Херберту сменить оружие, и дело у него пошло лучше. Дробовики – или что это было? – попеременно дергались в его руках. Одно нажатие на спусковой крючок – один выстрел. Так что теперь сиберу приходилось постоянно целиться. Жаль только, что мишени были далеко. От этих дробовиков больше проку вышло бы в ближнем бою.
      - Они нападают на него? - спросил Ларс, искоса поглядывая на экран.
      - Нет, - ответил Яр. Он и сам не понимал, почему хурбы игнорируют вооруженного сибера.
      Но через несколько секунд всё изменилось. Живых людей не осталось, и черные тени широким фронтом двинулись к Херберту.
      На этом запись оборвалась.
      - А что было дальше? - спросил раздосадованный Яр.
      - Я ушел, - смиренно ответил Херберт. - Я должен был защищать людей. А из людей остались только вы. И я пошел искать вас.
      - А хурбы от тебя сразу отстали? - поинтересовался Яр.
      - Кто? - не понял Херберт.
      - Демоны.
      - Они не отстали.
      - Как это? - Ларс насторожился.
      - Они сделали мне больно. - Херберт чуть повернул руку, и Яр увидел, что искусственная кожа на предплечье сибера разошлась, обнажив поблескивающие металлические механизмы. - Я убил восемь. И они больше не нападали. - Херберт продемонстрировал еще несколько порезов: на бедре, на шее, на спине. - Они шли за мной. Долго. Я иногда стрелял в них. Я спешил защитить вас.
      Ларс напрягся, глаза его сузились и потемнели.
      - Когда ты видел демонов в последний раз? - спросил он ледяным голосом.
      Херберт закатил глаза к небу и задвигал силиконовыми губами, будто что-то подсчитывая. Ларс раздраженно хлопнул его по плечу:
      - Говори скорей! Ты не в доме отцветания!
      - Сорок восемь минут тому назад, - отчитался сибер. - Два новых демона вышли из большого дома.
      - Новых? Как это понимать?
      - Новых, - нерешительно подтвердил Херберт и развел руками. - Я не знаю. Они новые. Просто новые.
      Ларс пытливо вгляделся в светящееся лицо сибера. Пробормотал:
      - Сорок восемь минут. Они могут быть совсем рядом... А ты уверен, что видел их? - с некоторой надеждой обратился он к сиберу. - Может, тебе просто показалось? Хурбы никогда не заходили так далеко.
      - Я их видел.
      - Может у тебя и запись есть?
      - Моя память переполнена. Я не записывал больше демонов. Но у меня есть записи моих друзей. Я их всех очень люблю. Если хотите, я могу показать их.
      - Вот дьявол! - ругнулся Ларс. Он перевел взгляд на молчаливо ждущего Яра, сообщил ему:
      - Планы меняются. Отдыха не будет, мы идем дальше.
      Яр кивнул. Он был готов к такому повороту событий.
      - Туши костер, - распорядился проводник. - И сразу же выходим.
      
      * * *
      
      Гудение они услышали издалека. Яр даже приостановился, не зная, какие сюрпризы несет с собой этот звук, но Ларс глянул на него, коротким жестом показал: “не отставай, всё нормально”, и разом успокоившийся Яр прибавил шагу. Ему, конечно, было немного любопытно, что именно производит такой шум, но за последние дни он видел столько необычного, что, кажется, разучился удивляться. Он устал от новых ощущений. И слегка отупел от усталости.
      А еще он очень хотел спать.
      Они шли по извилистой дороге. Яру казалось уже, что дорога эта будет бесконечной, как и ночь, что их окружила. Далеко впереди маячили мутные огни, ничуть не приближаясь со временем. Непривычно большое и словно бы голое небо странным образом светилось: по нему будто флюоресцирующая краска растеклась, легла неровными кляксами где-то гуще, где-то жиже, – костер большого города освещал даже космос.
      Ларс утверждал, что они находятся на территории Концерна, говорил, что границу внутреннего кольца они пересекли еще вечером, до того, как начал меркнуть солнечный свет. Яр верил проводнику. И в то же время сомневался в его словах. Если это Концерн, то где тут беспрерывно работающие заводы, где безостановочно гудящие фабрики, где всё производство, что поддерживает в городе жизнь? Неужели в этих угрюмых черных строениях? Или же под землей?
      Возможно, что и под землей, – отвечал Яр на свой мысленный вопрос.
      Не зря же труба, на которой они отдыхали перед костром, клокотала нутром и мелко, но ощутимо подрагивала. А эти огненные шары, неожиданно вспухающие в ночи то справа, то слева от дороги, и медленно поднимающиеся в светящееся небо, – уж не выхлопы ли это подземных промышленных машин? И скрипящие голубые разряды, прыгающие по макушкам ажурных башен. И невесть откуда берущиеся незнакомые запахи – то приятные, то зловонные. И легкие трепетания земли, покрытой бетонной скорлупой. Разве всё это не указывает, что совсем рядом, может быть в десяти метрах, может быть даже в пяти, в трех, в метре, идут какие-то процессы, производится некая деятельность.
      Теперь вот еще и нарастающее гудение...
      Лучи фонарей пробивали стеклянный ночной сумрак, пятна света скользили по земле, иногда вспрыгивая на глухие стены циклопических сооружений, предназначенных явно не для людей. Нелепая кубическая архитектура этих мест казалась Яру пугающе чуждой. Ночь мешала ему как следует рассмотреть эти странные здания, но даже сквозь полумрак, ощупывая лучом фонаря грубые стены, он видел, насколько местная застройка отличается от того, что ему доводилось встречать раньше, от всего того, что было для него привычно.
      И это его совсем не удивляло.
      Это было нормальным. Естественным.
      Он уходил от мест, где прожил всю свою жизнь, в места совершенно незнакомые и, наверное, еще более необычные и удивительные, чем эта местность.
      Он не представлял, что может находиться за городом, вне города.
      Но в его фантазиях и снах рисовалось нечто подобное: бескрайняя серая мгла, одинаковая в любое время суток, и угловатые безликие здания, стоящие на мертвой земле, подпирающие однотонное безжизненное небо.
      За городом нет жизни, её там просто не может быть – это он знал наверняка...
      Примерно через полчаса они вышли к огромной протяженной машине, издающей то самое, издалека слышное гудение. Яр не представлял, как назвать это движущееся, но остающееся на месте сооружение, и беспомощно посмотрел на Ларса. Тот угадал немой вопрос и ответил:
      - Это транспортёр.
      - Транспорт? - переспросил Яр, испытывая жгучее желание заткнуть пальцами уши, лишь бы избавиться от надоедливого вязкого гула.
      Ларс помотал головой и повторил громче:
      - Транспортёр.
      Они стояли на краю идеально прямого жёлоба, заполненного какой-то густой и на вид тяжёлой жидкостью. На её поверхности, чуть заметно качаясь, плавала широкая чёрная лента. И она не просто плавала. Она двигалась. Скользила, уносилась прочь с головокружительной скоростью.
      Херберт присел на корточки. Наклонившись вперёд и удлинив правую руку, он легко коснулся пальцем бегущего полотна и сказал:
      - Самодвижущаяся дорога.
      Яр знал, что сиберы не могут удивляться по-настоящему. Но сейчас в голосе Херберта ему почудилось самое натуральное изумление.
      - Это и есть дорога, - подтвердил Ларс. - Наша дорога.
      Он сел на край желоба и спустил ноги вниз. Густая жидкость лизнула ребристые подошвы его ботинок и заволновалась, зашевелилась, будто живая. Ларс немного подвинулся, и жидкость, кажется, потянулась за ним.
      - Вот теперь можно будет отдохнуть, - сказал проводник.
      Яр, приняв его слова за команду, снял с плеча карабин и сбросил сумку. Он здорово устал и так сильно хотел спать, что даже непривычное чувство голода – теперь уже настоящего голода, а не бурчащей пустоты в животе – не слишком его донимало. Ему казалось, что закрой он сейчас глаза дольше, чем на пару секунд, и сон накинется на него, оплетет незримыми упругими нитями и свалит с ног.
      - Не разбрасывайся вещами! - Окрик Ларса привел его в чувство. - Подними всё и соберись. Сейчас будем прыгать. Все трое, одновременно. Точно на середину ленты. Падайте на нее спиной, задницей, боком – как угодно, но только не вставайте на ноги.
      - Херберт, тебе всё понятно?
      - Упасть на дорогу, - кивнув, сказал сибер. – Только не ногами. Мне понятно.
      - И береги оружие. Хотел бы я знать, почему его у тебя так мало осталось.
      - Оно ломалось. Переставало стрелять...
      - И ты его выбрасывал, - продолжил за сибера Ларс. - Эх, железная твоя башка! Больше без моего разрешения ничего не выкидывай. Ясно?
      - Да, - сибер, кажется, почувствовал себя виноватым. - А можно я расскажу вам смешную историю?
      - Нам сейчас и без твоих историй ужас как смешно, - хмуро ответил Ларс. - Того и гляди, лопнем от смеха.
      Беглецы встали на краю желоба, заглянули вниз. Вид бегущей ленты вызвал у Яра головокружение. Ему показалось, что он вот-вот потеряет равновесие и свалится в густую тяжелую жидкость, выбраться из которой у него уже вряд ли получится – очень уж высоки края желоба и слишком уж быстро скользит черная лента. Он отвел глаза в сторону.
      И увидел хурбов.
      Он не испугался и не удивился. Он вдруг понял, что давно ждал их появления.
      - Приготовиться! - громко выкрикнул Ларс и вскинул левую руку. - Прыгаем на счет “три!”
      Херберт крепко обхватил руками висящую на нем груду оружия, вытянул шею и согнул ноги в коленях.
      - Раз!
      Хурбы стояли в пятидесяти метрах от Яра. Их фигуры отчетливо вырисовывались на фоне белёсого облака, минуту назад вычихнутого какой-то изогнутой трубой. И это были другие хурбы, не те, что раньше. Новые, как сказал Херберт. Более высокие. Более крепкие. И у них были лица – серые овалы с черными провалами огромных глаз.
      - Два!
      Хурбы, не скрываясь и не двигаясь, смотрели на приготовившуюся к прыжку троицу. Казалось, что они здесь лишь наблюдатели, что они ни во что не собираются вмешиваться. Но Яр был уверен, что это не так.
      Они вмешаются, когда придет время.
      А пока они просто ждут.
      Яр зажмурился и, не дожидаясь счета “три”, кувыркнулся вниз.
      Соскочивший с плеча карабин больно ударил его по бедру.
      - Три!
      Бегущая лента прогнулась, подхватывая свалившиеся на нее тела.
      Яр быстро перевернулся, подобрал карабин и, прочно встав на колени, прильнул глазом к прицелу.
      Он успел дважды нажать на спусковой крючок, прежде чем лента унесла его далеко.
      Кажется, попал.
      
      * * *
      
      - Так ты попал в них или нет? - допытывался Ларс минут через двадцать.
      - Не знаю. Мне показалось, что одного я точно задел. Но сейчас я не уверен.
      - Зачем ты вообще стал стрелять?
      - Я не знаю... Так получилось...
      - И что значит “новые”? - спросил Ларс. - Ты что, научился различать хурбов в лицо?
      - У них нет лиц, - ответил Яр. - Вернее, у тех, что я видел прежде, не было лиц. А у этих есть.
      - Вот так новость. Чем еще ты меня порадуешь?
      - Эти выше ростом. И сильнее... Вернее, кажется, что они сильнее.
      - Новые демоны больше, - поддакнул Херберт. - И они очень быстрые.
      - И они заходят туда, куда старые хурбы не совались, - подытожил Ларс. - Знаете что, ребята... - Он сел, скрестив ноги, пристроил на коленях карабин, провел по нему ладонью. - Я начинаю жалеть, что связался с вами...
      Широкая лента транспортера несла их со скоростью хорошо разогнавшегося мобиля. Чтобы разговаривать им приходилось отворачиваться от упруго бьющего в лица воздуха и повышать голос почти до крика.
      - Боюсь, эти новые хурбы так просто от нас не отстанут. Смотрите по сторонам, парни. Внимательней смотрите. Уж в этом я вам не помощник. И будьте готовы ко всему...
      Смотреть из глубины желоба было особо не на что: высокие края – Ларс называл их берегами – отрезали большую часть мира. Немногое оставшееся интереса не представляло. Светящееся небо не менялось и не двигалось. И медленно уплывали назад верхушки странных сооружений: темные конусы, источающие серый пар, острые шпили, осыпанные мерцающими алыми точками, ажурные опоры, держащие замысловатые сплетения проводов…
      Яр стоял на коленях и тянул занемевшую уже шею, боясь пропустить что-нибудь важное. Если бы не крепкий ветер и не шаткая опора под ногами, он поднялся бы во весь рост, прильнул бы к оптике прицела и первым делом посмотрел бы назад – в ту сторону, где остались хурбы. Он не удивился бы, если б увидел, как за ними, легко перемахивая через препятствия, гонятся высокие фигуры в черных плащах. Сказал же Херберт, что новые демоны двигаются быстро.
      Очень быстро...
      Ларс не выглядел встревоженным. Он подложил под голову сумку, пристроил карабин на впалом животе, и, позевывая, растянулся на холодной ленте, словно это была уютная постель. Глядя в небо, проводник засвистел какую-то несложную мелодию, принялся отбивать ритм, хлопая ладонью по бедру. Херберт прислушался к свисту проводника, кивнул, улыбнулся и затянул:
      
      Эй-хей, моя малышка,
      Из-за тебя мне светит вышка.
      Зачем любила ты троих:
      Меня и двух друзей моих...
      
      Яр толком не понимал, о чем поется в песне, что это за светящая вышка, и что плохого в том, что малышка любила троих, пусть даже они и друзья – так даже лучше, пожалуй. И всё же он внимательно слушал, зачарованный глубоким голосом сибера.
      
      Эй-хей, моя малышка,
      С тобой хлебнул я горя слишком.
      Зачем крутила ты тремя,
      Под вышку подвела меня...
      
      Наверное, это была очень старая песня. Древняя. В ней встречались слова, значения которых Яр не понимал. Да и знакомые слова проговаривались сибером как-то по-особенному, чудно.
      
      Эй-хей, моя малышка,
      Не пышка, но и не худышка.
      Из-за тебя сошли с ума
      Везунчик, Зёма и Чума...
      
      Ларс уже не свистел. Он, приподнявшись на локте, изумленно таращился на увлеченного пением Херберта.
      
      Эй-хей, моя малышка,
      Вчера я был твоим парнишкой.
      Два друга было у меня.
      Теперь же светит мне петля...
      
      Песня была длинная и, на вкус Яра, не слишком складная. Но он счел за благо оставить свое мнение при себе.
      Когда сибер замолчал, Ларс икнул и, вытерев рот ладонью, спросил:
      - Откуда ты знаешь эту песню?
      - Мне ее пел один старый друг, - ответил Херберт.
      - Кто? Как его звали?
      Херберт поднял лицо к небу, нахмурил лоб, закатил глаза и зашлепал силиконовыми губами, вспоминая имя. Конечно, он был способен извлечь нужные данные за мизерную долю секунды, но создатели антропоморфных машин старались максимально их очеловечить. Кроме того, любой сибер-друг был запрограммирован перенимать манеры знакомых ему людей. А Херберт в основном общался с употребляющими танатол стариками, которые хорошей памятью не отличались.
      - Его звали Димитр, - вспомнил сибер.
      - Что? - Ларс даже подпрыгнул. - А фамилия? Ты помнишь его второе имя?
      - Асин. Димитр Асин. Он прятал танатол в подушку. Думал, что я об этом не знаю. А я знал.
      - Не может быть! Димитр находился в доме отцветания?!
      - Он приходил к нам три раза. Жил в доме меньше месяца. И уходил. Это было неправильно. Я говорил ему это. А он всё равно уходил.
      - У тебя есть его фото?
      - Есть. И запись. Он поет эту песню. Один куплет.
      - Покажи мне!
      Сибер повернулся, подвинулся ближе, аккуратно сместил висящее оружие, чтобы Ларсу был лучше виден грудной стерео-экран, на котором седой старик с необычайно ясными глазами уже затягивал дрожащим трескучим голоском “Эй-хей, моя малышка...”
      - Это он... Не могу поверить... Учитель Димитр... - бормотал Ларс, жадно вглядываясь в изображение. - Он же никогда не рассказывал... Вот уж ни за что бы ни поверил...
      Яр не любил стариков. Их вид внушал ему отвращение, напоминал о неминуемой дряхлости и последующей смерти. Для того их и укрывали в домах отцветания, чтоб они не портили жизнь нормальным людям. Но этот старик был другой. В нем было нечто такое... Что напоминало о Гнате... Какая-то уверенность, твердость...
      - Димитр был солдатом, - проговорил Ларс. - Тем самым, с “комплексом защитника”. Он мало что рассказывал мне про ту часть своей жизни. Видимо, это ему запрещал Устав.
      Экран потерял глубину и померк, но Ларс попросил Херберта повторно проиграть запись, и “эй-хей” зазвучало снова...
      Гудящий транспортер нес их в глубины Концерна. Света становилось всё больше, строения смыкались тесней, отовсюду нёсся нарастающий шум, и чувствовалась неприятная вибрация. Яр больше не сомневался – они находятся в промышленной зоне.
      Вскоре транспортер ушел под землю. Какое-то время было абсолютно темно, потом впереди замаячило светлое круглое пятно. Оно росло, быстро приближаясь.
      - Приготовься, - сказал Ларс.
      - К чему? - Яр крепче сжал приклад карабина.
      - Вот к этому, - ответил проводник, и они ворвались в залитое голубым светом пространство, где всюду, будто в безумном безмерном соитии шевелились многорукие сиберы, где со стуком и звоном дергались непонятные механизмы, где скрежетали по металлу огромные острые крючья, а из черных дыр выскальзывали тонкие щупальца, и билось за толстым стеклом пламя, и, брызжа искрами, лилась огненная жидкость, и что-то еще происходило, много чего еще, очень много.
      Два человека и сибер-друг мчались сквозь уплотнившееся время, то окунаясь во тьму, то вылетая на свет. Их лица обдавало пекущим жаром и стягивало колючим холодом. Они глохли от шума и слепли от яркого мелькания. Тесные подземные галереи, огромные залы, бескрайние, бездонные пространства – всё это было наполнено механической жизнью, непрестанным движением, кипением, буйством. Понять, что происходит в каждом конкретном месте, было невозможно. И всё же в чарующем хаосе иногда можно было заметить систему, разгадать сложный порядок – не умом разгадать, а чувством, наитием.
      - Я и не знал... - бормотал оглушенный Яр. - Даже не думал...
      Можно сколь угодно пытаться представить ту махину, что непрерывным потоком производит и чипсы “Халив”, и сорочки “Гайо”, и кулинара “Клайм”, и весь ассортимент комми, и остальное, прочее. Но нарисованное воображением никогда не сравнится с буйной реальностью. Это вам не протеиновая ферма. Это не цех, где собирают сиберов. Это... Это...
      Это организм.
      А они были микроскопическими паразитами. Подхваченные током крови, они по ниточке капилляра проникли под кожу. И изнутри увидели, как непрерывно работают, делятся, отмирают миллионы клеток.
      Это зрелище могло заворожить кого угодно.
      Даже видавшего виды Ларса.
      Даже бестолкового сибера.
      Что уж говорить о Яре, молодом, ничем не выдающемся горожанине, тридцать восемь лет тому назад родившемся в одном из типовых инкубаторов Оски.
      Яр был потрясен.
      
      * * *
      
      Лента транспортера вынесла их на поверхность в месте, которое могло бы сойти за обычный городской квартал. Здесь было много искусственного света. Ровные стены высоток делили ночное выбеленное небо на аккуратные ломти. Причудливыми спиралями вились многоярусные эстакады, по которым двигались потоки грузовых мобилей. Лучами разбегались серебристые трубы пневмодоставки. Здесь только одного не было – людей.
      - Нам скоро выходить, - сказал Ларс и положил руку на плечо Яру. - Собирайся, парень. Начинай вспоминать, как правильно переставлять ноги.
      Края желоба постепенно опускались. Скорость не снижалась, и Яр со страхом думал о том, как они будут покидать необычное транспортное средство. Ему опять рисовались картины, как он срывается и долго тонет, тщетно пытаясь уцепиться за острые бегущие края.
      В действительности всё оказалось не так уж и страшно. Им даже не пришлось ничего предпринимать: в какой-то момент Ларс скомандовал сгруппироваться и закрыть глаза, они сжались, и через пару мгновений неизвестная мягкая сила легко смела их с транспортера.
      - Освобождаем место! - тут же крикнул Ларс. Они бросились в сторону – и вовремя. Через пару секунд на место, которое они оставили, плюхнулось нечто ярко-зеленое и бесформенное, приехавшее на той же ленте. Ноги обдало горячим воздухом, и желеобразная масса стала быстро оплывать.
      - Не мешкаем! - Ларс потянул за собой Яра. - Здесь вредно долго находиться!
      От оседающей зеленой кучи потянуло едким запахом, и Яр предусмотрительно задержал дыхание.
      Скорым шагом, иногда срываясь на бег, они преодолели километра полтора. Яр быстро понял, насколько обманчивым было первое ощущение от этого места: если оно и походило на обычный городской квартал, то лишь издалека, со стороны. То, что выглядело тротуаром, было дорожкой открытого токосъемника, по которому могли двигаться лишь некоторые сиберы. Многочисленные дома при ближайшем рассмотрении оказались огромными железобетонными коробками, без дверей, без лифтов, без балконов. То, что издалека представлялось окнами, на самом деле являлось технологическими отверстиями и нишами. Многие из них занимали сиберы; они сидели в светящихся ячейках, вывесив наружу конечности.
      - Как будто огромный улей, - задрав голову, пробормотал Ларс.
      - Что такое “улей”? - спросил у него Яр.
      - Дом, где живут пчелы.
      - А кто такие пчелы?
      - Это такие очень маленькие птицы. И они кусаются.
      Подобные объяснения запутывали еще больше, и Яр умолк, тем более, что дыхания ему уже не хватало – так быстро они шли.
      Херберт молчал, но так бойко крутил головой, что в шее в него похрустывало. Выражение безмерного удивления делало искусственное лицо сибера очень человечным, и сейчас оно казалось намного более живым, чем застывшая невыразительная физиономия Ларса.
      - Теперь уже недалеко, - сказал проводник, присматриваясь к окружающим зданиям. - Если повезет, то оставшийся путь пройдем быстро. Другое дело – кольцо внешнее.
      На подпирающих небо стенах перемаргивались буквы огромных реклам. “Зачем они тут, - рассеяно подумал Яр, - в этом мире без людей?”
      Среди знакомых названий, логотипов и слоганов попадались непонятные символы. Многие слова были написаны на неизвестном Яру языке, неизвестными буквами. Огненные знаки, вспыхивающие и повисающие прямо в воздухе, словно о чем-то кому-то сигнализировали. Широкие панно с бегущими строчками непрестанно меняющихся цифр, кажется, как-то влияли на движение сиберов. И Ларсу вся эта пестрая иллюминация как будто о чем-то говорила. По-крайней мере, он внимательно к ней присматривался.
      Присматривался, делал какие-то выводы и приговаривал:
      - Нам надо будет посетить одно место. Но прежде мы должны как следует отдохнуть, чтобы подготовится к дальнейшему путешествию. И надо измениться. Пока есть возможность. Да, измениться. Мне очень не нравятся эти ваши новые хурбы...
      Они торопились, шли дорогой, не предназначенной для людей.
      Сиберы уступали им путь.
      А Яр засыпал на ходу.
      Ларс был прав – отдохнуть было просто необходимо.
      
      * * *
      
      В мире, привычном Яру, это крохотное помещение, прилепившееся к подножью массивного небоскреба, наверное, было бы магазинчиком, где в меру чудаковатый художник выставлял бы на продажу предметы своего искусства, как-то: особенным образом изувеченные корпуса сиберов, склеенные в сложную конструкцию комми, свитые из разноцветных проводов неприличные слова. Подобные уникальные вещи очень любила Алета. Она говорила, что в таких предметах чувствуется жизнь, душа человека, душа художника.
      Художников на территории Концерна не было.
      Помещение, которое Ларс выбрал для отдыха, предназначалось не для людей. Оно было темным, холодным и неприютным. Впрочем, разведенный на металлическом полу огонь несколько поправил дело.
      Ларс и раньше здесь останавливался – на это указывало пятно копоти, оставшееся от прежнего костра, и приличный запас дров, сложенных возле одной из стен. Когда глаза Яра привыкли к сумраку, он разглядел на потолке один из тех символов, которыми проводник обозначал свой маршрут. Имелся здесь и тайник. За экраном разнокалиберных труб в дальнем углу Ларс припрятал кое-какую провизию и большой надувной матрас с названием крупнейшего в Оске аквапарка.
      На матрасе они и устроились, предварительно скинув обувь. Херберт, конечно, сел рядом, на голый пол – восстанавливать потраченную энергию он мог в любом положении, в любых условиях.
      Ларс открыл две банки извлеченных из тайника консервов, понюхал содержимое и объявил без особой уверенности:
      - Есть можно.
      Они перекусили, шевеля пальцами ног перед огнем и получая от этого процесса трудно выразимое словами удовольствие. Еда слегка их опьянила – то ли потому, что всё же оказалась несвежей, то ли потому, что они были очень голодны.
      На уровне пола располагалось крохотное, ничем не закрытое отверстие. Это был вход для обслуживающего данное место сибера. Он даже появился однажды, плоский и круглый, как пылесос. Сунулся было к огню, намереваясь устранить непорядок, но ругнувшийся Ларс ткнул его прикладом карабина, и сибер, забавно подпрыгнув, ретировался.
      Херберт засмеялся. Задал свой обычный вопрос:
      - Хотите, я расскажу вам смешную историю?
      Ему никто не ответил, и он сделал вид, что обиделся. Впрочем, ненадолго.
      Яр клевал носом. Будь это место чуть комфортней, он давно бы уже спал. Но под боком, волнуя матрас, возился дурно пахнущий проводник, и неприятно поскрипывал запущенными сочленениями сибер-друг Херберт. Не давало расслабиться и неотступное чувство тревоги. Неясно было, чего ждать от этой тесной комнаты, и какие сюрпризы готовит скорое будущее.
      Изредка Яр всё же проваливался в забытье, но лишь на секунду. Вздрагивая, он тут же приходил в себя, испуганно тер глаза руками и мучительно зевал.
      Время загустело, и он ждал, когда же Ларс успокоится и разрешит отойти ко сну. Но отвернувшийся проводник всё делал что-то, лениво разговаривая с Хербертом и перетрясая свою дорожную сумку.
      В очередной раз вынырнув из дремы, Яр увидел, как Ларс, запрокинув голову, медленно снимает с себя лицо. Это выглядело так ужасно, что Яр решил, будто видит сон. Но проснуться у него не получилось.
      Порванное лицо упало в огонь и затрещало, корчась.
      Яр икнул.
      Ларс быстро повернулся к нему.
      - Я говорил, что надо меняться.
      У него был совсем другой голос. И лицо – красное и опухшее, будто обваренное, совершенно незнакомое.
      - Ну, чего ты не спишь? Говорю – отдыхай, пока есть возможность.
      Яр дрожащей рукой показал на пузырящийся в огне лоскут:
      - Это что?
      - Это маска. Такие у сиберов вместо кожи, ты их видел, наверное, тысячи раз. У меня осталось еще десятка полтора разных. Лет на пять мне их должно хватить.
      - Но зачем?
      - Работа требует, - Ларс пожал плечами. - Возможно, я перестраховываюсь, но уж лучше испытывать некоторые неудобства, чем быть убитым хурбами.
      - Ты же говорил, что не видишь их.
      - Не вижу. Но кто знает, что им взбредет... - Ларс шлепал себя по губам, по щекам, яростно чесал лоб и скулы. - Видишь шрамы? Когда-то я делал пластические операции, но однажды доктора отказались меня резать, и мне пришлось носить эти маски. В некотором смысле, так даже проще.
      Он достал шприц, отломил предохранительный колпачок, приложил иглу к сгибу локтя и, закусив губу, сделал себе инъекцию.
      - А это что? - спросил Яр, окончательно уверившись, что видит сон.
      - Эта гадость меняет мой запах, - ответил Ларс. - Ты давай спи, а завтра мы сделаем тебе точно такой же укол. Есть небольшая вероятность, что это собьет хурбов со следа. Если, конечно, они всё еще идут за нами.
      - Так они находят нас по запаху?
      - А вот этого никто не знает. Но лучше перестраховаться.
      - Откуда у тебя всё это? Я никогда не слышал, чтобы подобные вещи где-то продавались.
      - Продавались? - Ларс ухмыльнулся. Теперь его мимика стала настоящей, живой. - Есть вещи, которые нельзя купить. Их можно только достать – здесь, на территории внешнего кольца. Концерн производит множество предметов, которые требовались нашим предкам, но совершенно не нужны нам. В небольших количествах производит, конечно, поскольку спроса нет. Но совсем производство не сворачивается. Думаю, это правильно и мудро... Спи. Не трать время на болтовню, и не забивай себе голову...
      В голосе Ларса опять послышались нотки превосходства, и Яр, у которого еще оставалось множество вопросов, обиженно отвернулся. Через шесть секунд он уже спал, громко сопя, и видел во сне, как сосредоточенный Ларс учит Херберта правильно стрелять.
      - Не надо так сильно давить на спуск. Нажимай на него плавно и легко. И почти сразу отпускай... Вот, уже лучше...
      Возможно, это был не совсем сон.
      Но Яр заподозрил это позже – когда им вновь довелось столкнуться с хурбами.
      
      * * *
      
      Он очнулся в темноте, и не сразу вспомнил, где находится. Память включилась, когда он увидел светящееся отверстие, в которое опасливо заглядывал местный, похожий на пылесос сибер. Сферические глаза на тонких ребристых жгутиках сканировали вверенное ему пространство. Сибер пребывал в нерешительности: навести порядок он не мог, пока здесь находились люди, а заставить людей покинуть его территорию он не имел возможности. Сибер дергался взад-вперед, не зная, как разрешить случившийся казус.
      Костер погас. И, кажется, давно.
      Было тихо, если не считать привычного уже производственного гула. Яр спросонок решил, что его тут забыли или специально бросили. Но испугаться он не успел – разглядел и спящего рядом Ларса, и застывшего в неестественной позе Херберта.
      Яр поёжился, перевернулся на другой бок, попробовал уснуть. Но сон теперь не шел. Хотелось есть, и чтобы еда была обязательно приличная, и обстановка приятная.
      Представился зал ресторана: сверкающие, будто стекающие с потолка люстры, белоснежные скатерти на круглых столиках, мягкие кресла под чехлами, кружащиеся сибер-официанты, негромкая музыка... Чего бы заказать? Антрекот, гулоп, паэлья, долма – что за волшебные слова!..
      Яр проглотил горькую слюну и потянулся за своей сумкой. Кажется, там оставался пакет чипсов.
      Хруст разрываемой упаковки разбудил Ларса.
      - Что, уже день? - Проводник повернулся, приподнялся, и Яр увидел совершенно незнакомое, абсолютно чужое лицо. С отчаянной обреченностью он вдруг понял, что сошел с ума.
      Чипсы рассыпались по грязному матрасу.
      - Чего уставился? - буркнул Ларс, трогая рукой щеки и нос. - Криво, что ли, получилось? Вроде бы нормально натягивал.
      - Нет. Не криво. - Яр облегченно выдохнул и потряс головой. - Это ведь маска?
      - Маска, - сердито подтвердил Ларс. - Вчера же говорили на эту тему.
      - Я... Я забыл... - Яр попытался улыбнуться. - Мне показалось, что это был сон.
      - Показалось ему, - буркнул Ларс, спуская ноги на пол. Он сел, помассировал колени, покачал головой, хрустя шейными позвонками. Покрутил руками, размял кисти, зевнул и сказал:
      - Кажется, уже день. Ты, я гляжу, успел перекусить, а я еще не проголодался, так что выходим немедля. Вот только сделаем тебе укол.
      Яр вспомнил про тонкий шприц с острой иглой, и ему стало дурно.
      
      Глава 11
      
      Целый день они бродили по тесным закоулкам, залезали в какие-то трубы, спускались в колодцы, протискивались в узкие щели. Они посетили склад, где в огромных контейнерах хранились лекарства. Там было так холодно, что изо рта шел пар, а на ресницах оседали крохотные льдинки, которые Ларс называл “инеем”. Там даже Херберт стал жаловаться на загустевающую смазку.
      Ларс ножом пробил два контейнера. Из одного дробно посыпались на пол оранжевые таблетки, а в другом оказались обычные витаминные драже, упакованные в блистеры по десять штук. Проводник греб добычу красными, закостеневшими от мороза ладонями. Новое лицо его некрасиво подергивалось.
      На протеиновой ферме всё тем же ножом Ларс долго терзал недозревшее мясо, добираясь до сочных слоев сферической туши. Вокруг, отрыгивая горячую серую пену, мелко тряслись котлы с генетическим бульоном, отдаленно похожие на ячейки родильных инкубаторов-кювезов. Крохотные сиберы, напуганные вторжением людей, копошились в углах и тихо попискивали – приосанившийся Херберт пренебрежительно их разглядывал и зачем-то пытался подражать их писку.
      Они посетили еще десяток странных мест. Куда-то они заходили вдвоем, оставив Херберта у входа, кое-куда Ларс пробирался один. Проводник мало говорил и почти ничего не объяснял. И лишь у длинного забора, по верху которого шла прерывистая алая полоса, Ларс решил поделиться с Яром своими познаниями.
      - Никогда не лезь в зоны, отмеченные такими линиями, - строго сказал он. - Это охраняемая территория. Сунешься туда, и огребешь неприятностей. Хорошо, если тебя просто парализуют и отошлют правникам, оставив на личном чипе метку, от которой ты никогда уже не избавишься. Но там, по ту сторону красной линии тебя могут и убить.
      - Люди? - округлив глаза, спросил Яр.
      - Нет. Охранные системы. Сиберы. Людей в закрытых зонах не бывает. Именно им и запрещен вход.
      Яр не поверил. Сибер, убивающий человека, – это было несусветной ерундой, логической нелепицей. Предки создавали сиберов, чтобы те служили человеку. В этом их предназначение – в служении. Сиберы по определению не могут причинить людям вред. Даже усмирители обходятся разного рода парализаторами, террор-излучением и слезоточивым газом.
      Яр покачал головой.
      - Не веришь? - Новое лицо Ларса перекосилось – проводник снисходительно улыбался. - Можешь не верить. Но не старайся проверять.
      - И что же там такое? - спросил Яр, указав в сторону не такого уж и высокого забора. - Что они охраняют?
      - Не знаю. Скорей всего, какое-нибудь оружие. Может, обычное, подобное тому, что тащит Херберт. А может и такое, о существовании которого мы даже не подозреваем... Предки оградили нас от него, и защитили его от нас. А они знали, что делали. Помни – за красной линией опасность.
      - Я запомню, - пробормотал Яр, внимательно присматриваясь к строгим корпусам, что возвышались над забором.
      
      * * *
      
      Они вышли на дорогу и в узком месте на крутом повороте заслонили путь ползущему колесному грузовику. Вынудив его остановиться, они быстро забрались в открытый кузов, заполненный голубыми лоснящимися призмами. Назначение этого странного груза так и осталось для них загадкой, но от влажных призм исходил густой и очень знакомый запах. И Яр мучился всю дорогу, гадая, что именно напоминает ему этот аромат.
      В кузове неспешного грузовика они проделали извилистый путь, который закончился у огромного бетонного куба, служащего опорой для одной из двенадцати ног высоченного шпиля. Яр предположил, что шпиль этот – не что иное, как излучатель генератора погоды. И Ларс подтвердил его догадку.
      Сооружение было воистину циклопическим. Меж бетонных опор, наверное, разместился бы городской квартал. Гудящий от напряжения шпиль, казалось, медленно покачивался и кренился - смотреть на это было неприятно и страшно. Его верхняя часть растворялась в дымке неба, и Яр заподозрил даже, что макушка шпиля выходит в космос, в черное безвоздушное пространство, так и не покоренное предками до конца.
      Херберта генератор погоды не впечатлил. Его больше интересовали местные жители – автономные сиберы, никогда не видевшие людей. Удивляться Херберт не умел, ведь он, все же, не был настоящим человеком. Но он мог распознавать отсутствие логики в некоторых явлениях. Херберт был профессиональным другом, сиделкой и собеседником, вся его жизнь прошла в тесном общении с людьми, он был для этого создан. А здесь он столкнулся с плотно заселенным миром сиберов, существующим вне человеческого общества, отдельно от него. Это представлялось Херберту в высшей степени нелогичным и странным. Это настолько притягивало его внимание, что он даже избавился от своей обычной болтливости.
      Херберт озирался, вертелся, крутил головой, наблюдая за странной жизнью родственников. Неудивительно, что он-то и заметил хурбов.
      - Демоны, - сказал он, поднимая руку и указывая на тень, сгустившуюся под бетонной кубической опорой.
      Три черные фигуры с серыми лицами стояли неподвижно. Казалось, что они держатся за руки – если у них были руки.
      - Не смотрите туда, - быстро сказал Ларс. - Возможно, они здесь случайно.
      Яр отвел взгляд в сторону. Шепнул:
      - Это новые.
      - Которые с лицами?
      - И которые быстро движутся.
      - Уходим. Если они пойдут за нами... - Ларс замолчал.
      - Тогда что?
      - А ты не догадываешься?
      Яр догадывался. Он и сейчас был готов открыть огонь по этим зловещим фигурам. Расстрелять их, пока они спокойно стоят, пока в них можно прицелиться.
      Херберт загремел оружием.
      - Не надо, - спокойно остановил его Ларс. - Возможно, они оказались здесь случайно. Возможно, они ищут не нас. Возможно, они не догадываются, что мы – это мы. Просто тихо уходим...
      И они ушли.
      А хурбы так и остались стоять в тени, отбрасываемой бетонным кубом.
      Но теперь Яр постоянно ощущал их близкое присутствие. Ему казалось, что он чувствует их острые взгляды. Так что Яр поглядывал по сторонам и не выпускал карабин из рук. Можно сказать, держался за него.
      С оружием ему было немного спокойней.
      
      * * *
      
      К вечеру застройка стала заметно ниже и реже. Шум постепенно угасал, помутневший воздух сделался слоистым, сиберов теперь попадалось намного меньше, а светящиеся логотипы и прочая, непонятно для кого предназначенная реклама пропали совершенно. Чем дальше продвигались беглецы, тем явственней ощущалось некое угрюмое запустение – нечто подобное чувствовалось в трущобах, где Яр отыскал Ларса. Неубранный мусор, отвратительные запахи, облезающая краска, вспухший потрескавшийся бетон, ржавчина, пыль и грязь – всё это производило тягостное впечатление. Вскоре стали попадаться развалины, и Ларс объявил, что до границы Концерна рукой подать.
      Они прошли еще километр и остановились для короткого отдыха. Разводить костер не стали – у Ларса нашелся какой-то порошок, с помощью которого, как оказалось, из свежего, нарезанного тонкими ломтями мяса можно было приготовить вполне сносное кушанье.
      Во время ужина Яру довелось увидеть явление, о котором он прежде только читал: огненная вспышка расцветила вечер, сияющий столб потянулся в небо, земля задрожала, а уши забило вязким рокотом. Они вскочили, задрав головы. С открытыми ртами вытаращились на устремившийся ввысь огненный столб. И только когда он, оставив в вечернем небе матово светящийся дымный след, превратился в алую искорку, оглушенный Ларс повернулся к ошеломленному Яру и восхищенно рявкнул:
      - Ты видел?!
      Это был самый дурацкий вопрос, который когда-либо задавали Яру. Он кивнул.
      - А знаешь, что это? - спросил Ларс.
      Яр кивнул опять. Но проводнику не нужен был его ответ.
      - Мы видели запуск! - прокричал он, едва ли не приплясывая от восторга. - Мы видели самый настоящий запуск! Так близко, как никто! Вот дьявол! Запуск! А!..
      Ларс долго не мог успокоиться, и Яр с удивлением косился на него – не ожидал он такой реакции от обычно уравновешенного проводника.
      Передохнув и обсудив увиденное, они продолжили путь.
      - Я давно хотел у тебя спросить, Херберт. - Ларс умерил шаг, позволяя сиберу догнать его. - Как ты научился видеть хурбов?
      - Демонов?
      - Ну да, демонов.
      - Я не учился их видеть. Я их видел всегда.
      - Вот как?.. Значит, ты и раньше их убивал?
      - Нет. Раньше я их не трогал.
      - Почему?
      - Я думал, что они люди. Просто немного другие.
      - И когда же ты понял, что они не люди, а демоны?
      - Когда они убили Рыжего Феда.
      - Это кто такой?
      - Это мой друг. Он был старый. И он не был рыжий. У него совсем не было волос. Но все почему-то звали его Рыжим Федом. И я тоже... - Херберт задумался о чем-то.
      - Давай-давай, рассказывай, - приободрил его Ларс. - Мне действительно это интересно.
      - А может вам рассказать смешную историю? В истории про Рыжего Феда нет ничего смешного.
      - Это не важно. Я хочу знать, что там у вас было.
      - Хорошо... - Сибер вздохнул так горестно и так по-человечески, что Яру стало его жалко. - Рыжего Феда привезли к нам из клиники. Он болел, и болезнь его называлась старостью. Когда врачи не могли с ней справиться, они присылали больного к нам, в дом отцветания. Ведь только у нас есть черные таблетки.
      - Ты не отвлекайся. Рассказывай про демонов.
      - Я рассказываю... Мы с Рыжим Федом быстро подружились. Он работал художником, и он показывал мне, как правильно держать планшет и перо. Он рисовал меня. И моих друзей тоже рисовал. Получалось похоже. Почти как на фото. А хотите, я покажу вам его рисунки? Я сохранил несколько на память.
      - Не сейчас, - сказал Ларс.
      - Очень хорошие рисунки, - похвалил Херберт. - Я ему часто говорил об этом. Он говорил, что я ничего не понимаю в искусстве. Но всё равно ему нравилось слышать, что мне его картинки нравятся... А однажды он показал мне рисунок, где был нарисован демон. И спросил меня, что я об этом думаю. Я тогда не знал, что это демоны. И ответил, что такие люди иногда посещают нас, но ни с кем не разговаривают. И Фед признался мне, что он видит эти фигуры во сне. Когда спит. Он сказал, что, наверное, это танатол так на него влияет. Он начал бояться. И стал отказываться от таблеток. Но ему всё равно добавляли танатол в еду. Так делают всегда, потому что это правильно. И он рисовал черные фигуры. Всё больше и больше. Но никому не показывал рисунки. Только мне. Один раз я проходил мимо комнаты Феда и увидел, как к нему зашел демон. Тогда я не знал, что это демон. И я тоже зашел к Феду. И сказал ему, что человек, которого он видит во сне и рисует, стоит сейчас в углу. Фед очень сильно напугался. И прогнал меня. Наверное, он думал, что я хотел пошутить. Он не хотел меня видеть, и говорил, что я ему больше не друг. Но через шесть дней он сам меня нашел. Он сказал, что видел черного человека днем. Он назвал его демоном. Он просил, чтобы я был рядом. Чтобы я тоже увидел демона. Фед сказал, что если мы увидим демона в одном месте и одновременно, то это будет значить, что он не сошел с ума. Я остался с ним. Я два дня и две ночи никуда не отходил. Но демоны не показывались. И тогда я ушел. Совсем ненадолго. Фед заснул, и я всё равно ему не был нужен. Я пошел навестить Карла. Я рассказывал вам про Карла? Карл очень долго у нас жил...
      - Что стало с Федом? - спросил Ларс. - Что с ним случилось?
      Херберт снова вздохнул. Плечи его опустились, голова поникла.
      - Фед разбил планшет и осколком перерезал себе горло, - сказал сибер. - Так бывает, если съесть много танатола. Нельзя нарушать дозу. Это неправильно. Я рассказывал вам про Эстель? Она съела много танатола и разбила голову об подоконник. Но она была уже очень старая. Она уже не умела говорить. А Фед почти не ел танатол. Он рисовал и хорошо говорил.
      - Так ты считаешь, что это демон расколотил планшет и распорол Феду шею?
      - Да, - кивнул Херберт. - Распорол. Какое хорошее слово. Я запомню его.
      - Но ты не можешь знать наверняка?
      - Я видел. Я встретил демонов в коридоре, когда возвращался. Они уходили. А когда я зашел к Феду, он был еще живой. У него кровь лилась. И кровать была в крови. Но он сказал мне, что это сделали демоны. Он шипел. И кровь булькала. Но он всё равно сказал.
      - И что же ты сделал?
      - Ничего, - Херберт развел руками. - Я не знал, что нужно делать. Не знал, как правильно. Я потом встречал демонов, но я всё равно думал, что они люди. Только особенные. Такие, что могут убивать обычных людей. А еще я ходил к старшему надзирателю и рассказывал ему эту историю. А он сказал, что я сумасшедший сибер. И хотел отправить меня на обновление. Но я не хотел на обновление. Я очень долго не обновлялся. Я не хотел терять себя. Не хотел забывать друзей. И я сказал, что всё выдумал. Сказал, что это такая старая страшная история. Как история про черный дом, который ел жильцов. А я только немного ее переделал. Тогда надзиратель решил направить меня на профилактику. Но забыл. А потом ушел на новую работу.
      - И когда ты окончательно во всем разобрался? Когда понял, что демоны – это не люди?
      - Это сказал мне Димитр.
      - Вот как?
      - Да... Это был третий раз, когда он жил в нашем доме. Мне показалось, что он чем-то озабочен. И я хотел рассказать ему смешную историю. Но он попросил меня рассказать какую-нибудь страшную историю. И тогда я рассказал ему про Феда. Только не называл имени. И не говорил, что это было на самом деле. Я сказал, что это сказка. Но он сказал, что это совсем не сказка. Демоны есть на самом деле. Обычно их никто не видит. Но если какой-нибудь человек увидит демона, то другие демоны обязательно придут за ним. И убьют. Тогда я спросил, что будет, если демона увидит сибер-друг. Он ответил, что не знает. И спросил, почему я спрашиваю. Он догадался, что я вижу демонов. Он велел мне притворяться, что я их не вижу. Я спросил, нужно ли мне защищать людей. Он ответил, что это бесполезно. Демоны всё равно убьют человека. Это было неправильно. Я ему сказал. А он ответил, что каждый должен заниматься своим делом. И еще он сказал: если хочешь помочь людям, а не выживающим из ума старикам, то уходи из дома... Я долго думал над его словами. Несколько лет. А когда меня снова решили отправить на обновление, я ушел.
      - Ушел? - удивился Яр. - Сам? Вот так вот просто взял и ушел?
      - Димитр сказал: если хочешь помочь людям, а не выживающим из ума старикам, то уходи из дома. И я послушался его.
      - А что было потом? - спросил Ларс.
      - Я искал Димитра. Я думал, что он скажет, что мне нужно делать. Но я нашел Хама. Друг Хам видел демонов, но думал, что они ему кажутся. Он думал, что сходит с ума. Я сказал ему, что демоны существуют на самом деле. Он попросил меня помочь. И я снова вспомнил, что говорил Димитр: если хочешь помочь людям, а не выживающим из ума старикам... Я согласился ему помочь. Но сказал, что не знаю как. А он поселил меня в большой машине и стал немного учить стрелять. Хам сказал, что демонов надо убивать. Сказал, что сибер-друг только для людей друг. А если демоны враги людям, значит они враги и для сибер-друга.
      - Он промыл тебе мозги, - хмыкнул Ларс. - Хам всегда умел это делать... А потом появились мы, и ты решил идти с нами.
      - Я должен защищать людей, - важно кивнул Херберт. - Должен помогать.
      - Ты действительно безумный сибер, - помолчав, сказал Ларс. - И ты немного меня пугаешь.
      - Я не пугаю тебя, - возразил сибер.
      - Я тебя пугаюсь, - поправился Ларс. - Знаешь почему? Потому что не могу предсказать твое поведение. Ты почти как человек.
      - Я почти как человек, - улыбнувшись, согласился Херберт. - Я сибер-друг. А хотите, я расскажу вам смешную историю?
      - Нет! – в один голос крикнули Яр и Ларс.
      Заметно стемнело. Искусственный свет ложился полосами на потрескавшееся дорожное полотно, по которому шагали два человека и сибер. За их спинами поднималось разноцветное марево, и тускло светилось серое городское небо. Впереди была густая чернота – и Яру казалось, что они пешком направляются в космос, в холодное безвоздушное пространство, где всё живое погибает за считанные секунды.
      Он посмотрел на Ларса. Тот почувствовал взгляд, повернул голову, спросил:
      - Чего тебе?
      Яр молча помотал головой. Ларс кивнул и сказал:
      - Скоро там можно будет увидеть звезды.
      И тут они увидели хурбов.
      
      * * *
      
      Неба над городом очень мало. Днем оно обычно белёсое или серое – скучное, словно стена, накрывающая жилые кварталы сверху. А вот с наступлением ночи небо опускается ниже, светлеет и превращается в расцвеченный прожекторами, исчерканный лазерами, заполненный объемными проекциями экран. Иногда по небу меж домов медленно движется бледное размытое пятно. Это Луна, спутник планеты Земля – она напоминает людям об устройстве мира. Если не полениться, забраться на крышу какого-нибудь высотного здания, а лучше на смотровую площадку Парковой Башни, то Луна покажется ясней и четче. Если повезет с погодой, то можно будет даже разглядеть пятна на ее поверхности. Пятна, которые складываются в лицо.
      Это лицо Бога – так говорят некоторые люди. Создатель смотрит на нас ночью, потому что ночью он видит наши сны.
      Всерьез, конечно, никто в это не верит. Всем известно, что Луна – это обычное небесное тело.
      И всё же... Всё же...
      Есть много такого, во что ум отказывается верить, но про что разные люди в разное время рассказывают одно и то же. Черный дом, медленно убивающий жильцов, а потом поедающий их тела. Сломанные порты, переносящие людей в бетонные ловушки или неизвестные миры. Лифты, поднимающиеся на несуществующие этажи, с которых нельзя вернуться. Тролли, живущие в подземных лабиринтах, и иногда выглядывающие из унитазов и мусоропроводов. Безликие безымянные невидимки, убивающие каждого, кто знает об их существовании.
      Почему эти истории существуют? Почему они продолжают существовать – из поколения в поколение?
      Может, потому, что они правдивы?
      - Демоны, - сказал Херберт.
      - Хурбы! - выкрикнул Яр.
      Высокие темные фигуры выступили из тени впереди.
      - Где они? - Ларс встал как вкопанный.
      - Прямо перед нами. В сорока метрах.
      - Сколько их?
      - Трое.
      - Их восемь, - сказал Херберт. Он смотрел назад. - Десять... Двенадцать...
      Яр обернулся и обомлел. За их спинами шевелилась тьма – хурбы выбирались из теней, будто из разлившихся по бетону луж. А Херберт всё считал:
      - Восемнадцать... Двадцать два...
      - Что делать? - тихо спросил Ларс.
      Яр тупо на него посмотрел.
      - Что делать? - повторил проводник. - Говори. Командуй. Не молчи...
      Он же не видит их! – понял Яр. На него будто просветление снизошло – он вдруг осознал, что теперь всё зависит от него. От него одного. И эта мысль была такой ясной, такой отчетливой и холодной, что у него зубы заломило.
      Яр вскинул карабин.
      Жуткое лицо хурба уставилось на него сквозь прицел.
      Он нажал спусковой крючок.
      Карабин мягко дернулся, и расколовшееся лицо исчезло.
      Это игра! – твердо сказал себе Яр. – Это мишени!
      Карабин дернулся еще два раза.
      Путь впереди стал свободен.
      - Бежим! - рявкнул Яр и махнул рукой.
      Вот теперь он мог отдаться панике. Теперь от нее был прок – паника гнала его, несла, спасала. Он сразу же вырвался вперед. Даже Херберт отстал шагов на десять, что уж говорить о тяжеловесном Ларсе. Но Яр об отставших не думал. Раздув ноздри, раскрыв рот, он мчался по дороге, то проваливаясь в тень, то выныривая на свет. Он бежал долго и не чувствовал времени. В его голове не было мыслей, там были только тяжелые молоточки, отбивающие бешеный ритм, и нечто древнее, темное и живое – первобытный страх.
      Он упал, покатился кубарем, потеряв разом и карабин, и сумку. Тут же вскочил, не замечая острой боли в ушибленной ноге. Осознал, что остался без оружия, оскалился, обернувшись к преследующим врагам, сжал кулаки, пригнулся, присел на напружиненных ногах и зарычал.
      Древнее, темное и живое на миг стало его сутью. И он вновь напугался до одури – но на этот раз себя, случившейся с ним перемены. Страх привел его в чувство. Он растерялся. Он сделал шаг назад и опустил руки. Ушибленное колено подломилось. Он охнул и, наверное, упал бы, если бы не подскочивший Херберт. Сибер поддержал его, дал опору. А Ларс...
      Ларса не было рядом.
      Хурбы бежали точно так, как когда-то ему представлялось: высокими тяжелыми прыжками, зависая в воздухе на короткий миг. Их плащи колыхались, и колыхание это выдавало, что на самом-то деле никакие это не плащи, не скроенная одежда – скорей всего это были свисающие складки живой кожи, черной и блестящей, как у живущих в Танзии афров.
      “Это их шкура! - понял Яр, и удивился незнакомому, невесть откуда взявшемуся в его мыслях, но такому уместному слову. - Шкура!”
      Хурбы настигали Ларса. Проводник бежал, слегка прихрамывая. Карабин колотил его по боку, тяжелая сумка пригибала к земле. Он не видел хурбов, он не мог знать, что они совсем уже рядом. Он всего лишь старался догнать Херберта и Яра.
      Но хурбы должны были догнать его раньше.
      - Стреляй! - завопил Яр, отталкивая от себя сибера. - Стреляй по ним!
      Он плашмя кинулся на жесткую землю, надеясь дотянуться до валяющегося в четырех шагах карабина. Дотянулся, ухватил оружие выброшенной вперед рукой. Но земля ударила его в подбородок, и перед глазами замелькали светлые пятна.
      - Стреляй! - прокричал ослепший Яр, брызжа кровавой слюной. - Стреляй же!
      “Это просто игра... Тактическая игра...“
      Он припал щекой к холодному и гладкому прикладу. И вдруг вспомнил Алету; вспомнил, как вечерами устраивал голову у нее на коленях, и обнимал бедра, и ее голая кожа была точно такой же – гладкой и прохладной. Почему тогда он не понимал своего счастья?
      Почему только теперь...
      Яр всхлипнул.
      Над ним что-то затрещало, загремело. Он вжал голову в плечи, но тут же догадался, что это Херберт наконец-то начал стрелять.
      Только бы он не задел Ларса!
      Яр заглянул в прицел. Перед увлажнившимися глазами всё еще мельтешили неровные светлые пятна. Но они уже бледнели, таяли, и сквозь них проступала реальность.
      Бесшумно скачущие демоны, одетые в складки собственной кожи.
      Они были так близко, что оптический прицел только мешал.
      Яр навел поблескивающий ствол на самого шустрого хурба и плавно спустил курок.
      Дружеский толчок в плечо придал ему уверенности.
      Подстреленный хурб крутанулся на месте и завалился на бок. Радостно завопил Херберт.
      “Просто игра...”
      Яр переключил карабин в режим стрельбы очередями и встал на ноги.
      “Только бы не зацепить Ларса...”
      
      * * *
      
      Пуля просвистела возле самого уха. Ларс выругался и вскинул голову, высматривая, кто из двух идиотов так опасно стреляет – Херберт или Яр.
      Проводник тяжело дышал, ноги его начинали заплетаться. Ларс никогда не был хорошим бегуном. Выносливость его не имела отношения к спортивным результатам: он мог сутки идти пешком, мог тащить на себе шестьдесят килограмм груза, он мог не спать трое суток и две недели обходиться без еды, особо не страдая. Но быстрый бег выколачивал из него дух минут за десять. Он знал эту свою слабость и втайне завидовал гламурным горожанам, оплачивающим услугу ви-тренера. Да что там! Он и без всякого тренера пытался ликвидировать этот свой недостаток – устраивал пробежки по утрам, тренировал дыхание – но надолго его не хватало, и он бросал упражнения.
      Ларс просто не любил бегать. Тем более, столь быстро...
      Впереди часто заклацал затвор карабина – это поднявшийся на ноги Яр открыл огонь. Ларс рефлекторно пригнулся, явственно слыша, как за спиной, сочно шлепая, впиваются во что-то стальные дробины. Он заставил себя не думать о том, во что они попадают.
      Сочный звук был очень близким.
      Слишком близким.
      Ларс рванулся вперед, что было сил.
      Ему вдруг показалось, что он слышит еще какие-то звуки. Ритмичные и тяжелые. Глухие – будто сквозь бируши пробивающиеся.
      Топот.
      Нет, не может этого быть!
      Он запаниковал.
      Нужно думать о чем-то другом! Надо переключить мозги! Сейчас же!
      Что-то легкое коснулось его вмиг занемевшей руки. Прозрачная тень мелькнула справа, на границе видимости – но выпущенная Яром очередь перешибла её и отбросила назад.
      Ларс на миг закрыл глаза, убеждая себя, что увиденное было лишь причудой его воображения. Не убедил. Отрицать очевидное было глупо и опасно.
      “Рано или поздно это должно было случиться, - сказал он себе. - Ты всегда об этом знал. Ты готовил себя к этому...”
      Но до чего же глупо! Как же некстати! Всего-то и оставалось пройти четыреста метров, спрыгнуть в провал, прошлепать немного по текущей жиже – и вот она, долгожданная граница города. Уж в пустыню-то внешнего кольца хурбы не сунутся точно.
      Или сунутся?..
      Яр и Херберт отступали, не прекращая стрелять. Они защищали его, прикрывали его бегство.
      “Они всё правильно делают, - подумал Ларс. - Они молодцы. Всего-то четыреста метров. Может, есть еще шанс. Может, успеем еще...”
      Что-то подцепило его ногу, рвануло сильно – и он полетел кувырком. В плече хрустнуло, искусственное лицо разодралось до живой кожи, неудачно подвернувшийся камень вышиб передний зуб. Ларс на миг потерял сознание. А когда пришел в себя, удивился, почему он еще жив, почему не растерзан хурбами.
      В ушах гудело, но даже сквозь пульсирующий гул он слышал участившиеся выстрелы – друзья всё еще прикрывали его.
      Он улыбнулся. Он приподнялся. Он попробовал встать.
      И обнаружил, что у него нет ступни.
      Она осталась в ботинке. А ботинок стоял на дороге в четырех шагах позади.
      То, что зацепило его за ногу, напрочь срезало ему стопу.
      Ларс застонал и перевернулся на спину.
      Он увидел хурбов. И сразу успокоился.
      - Так вот, значит, какие вы есть, - сказал он, шаря вокруг в поисках карабина. - Ну, наконец-то увиделись.
      Он взял карабин в руки, щелкнул неожиданно тугим флажком переводчика. У него не осталось сил, чтобы как следует целиться. Но он надеялся, что двадцать-тридцать дробин, одновременно выброшенных из ствола, разлетятся достаточно широко, чтобы хоть что-то зацепить.
      Ларс выстрелил в кинувшуюся на него тень. Дробь снесла хурбу голову – или что там у него было.
      Медленно, отталкиваясь от земли целой ногой, оставляя неровный кровавый след и не выпуская из вида приостановившихся хурбов, Ларс пополз к друзьям...