|
18
Горячий шершавый язык вылизывал ее руку.
Нелти вздрогнула, очнулась, закашлялась.
Она только что пережила чью-то смерть. Она тонула, задыхалась, захлебывалась.
Она умерла.
И воскресла.
– Усь… – Нелти прижала к себе кошку, уткнулась лицом в ее шерсть, слыша, как стучит крохотное сердце, ощущая тепло маленького тела.
Время шло, а Нелти все лежала, приходя в себя.
Одежда напиталась влагой, полчища комаров атаковали открытую кожу. Совсем рядом натужно квакали лягушки, где-то что-то поскрипывало, кто-то тяжело вздыхал, шлепал по болотной жиже. А может это просто пузыри болотного газа лопались.
Нелти шевельнулась, приподнялась. Стерла с лица кроваво-серую комариную маску.
Усь ободряюще мяукнула.
– Да, – сказала Нелти, подсаживая кошку на плечо. – Прав был Страж. У собирателя одна жизнь, но множество смертей…
Теперь она знала, куда ей нужно идти.
И ей казалось даже, что она знает змеиный язык.
19
Она ничего не видела, но в голове у нее светилась отчетливая картинка. Она знала здесь каждую кочку, каждый куст, каждую гнилую корягу. Она представляла, куда нужно ступить, чтобы не провалиться в вязкую топь. Она шла по старым неприметным тропам, там, где когда-то ходили жители болотной деревни. Шла осторожно, но уверенно.
Она шла и пела негромкую песню.
Песню собирателя.
Бесплотные души окружали ее – она чувствовала их присутствие, ощущала их легкие ледяные касания. Это им она пела, с ними она разговаривала.
Разговаривала песней…
Она гадала, сколько же их здесь собралось. Десяток? Сотня?
И сколько их еще будет?
Сколько смертей предстоит пережить?
Ей было немного не по себе. Она уже не была так уверена, что справится с задачей. У каждого собирателя, как и у любого другого человека, есть предел возможностей. И если какой-нибудь силач поднимает двадцативедерную бочку, то две такие бочки сломают ему спину.
А что будет с собирателем душ, если он получит так много чужой боли, страха, страданий, что не сумеет этого вынести?..
Усь беспокоилась. Не нравилось ей мельтешение мутных пятен, ярко-белых, серых и черных, похожих на человеческие фигуры, и ни на что не похожих. Кошка фыркала, подергивала ушами, озиралась. Хвост ее сердито бил Нелти по спине.
Со всего болота слетались к собирательнице неприкаянные души.
А она все шла, ступала по кочкам, брела по колено в гнилой воде, цеплялась за космы кустов, огибала бездонные ямы, перешагивала через поваленные стволы, и даже гадюки не трогали ее.
20
– Вот это место, Усь. Здесь все и случилось…
Нелти стояла на небольшом холме, похожем на поросшую мхом плешивую макушку утонувшего в болоте великана. Она ничего не видела, но она знала, что открылось бы ее глазам, если б они вдруг прозрели.
Ровная зыбкая поверхность с темными промоинами. Обугленные бревна, торчащие из болота, словно обломки гнилых зубов – все, что осталось от когда-то стоящей здесь деревни. Невысокие ивовые кусты, растущие тесными группами, там, где есть за что зацепиться корням. Осока и тростник. Несколько валунов, запаршивевших лишайником. Луна в небе, и размытый призрак ее – блеклое отражение в маслянистой воде.
– Пора приступать к делу, – сказала Нелти и опустилась на колени.
Она постаралась забыть обо всем тревожном. Она вспомнила свое детство, своих друзей. Улыбнулась им, протянула к ним руки.
«…Жизнь хороша сама по себе. Какой бы она ни была…»
Кошка спрыгнула с плеча, прижалась к бедру хозяйки, выгнула спину, шипя по-змеиному. Она увидела, как поднимаются из болота черные тени – темнее ночи. Она почуяла их злобу, ненависть ко всему живому. Ощутила леденящий холод.
– Идите ко мне… – Нелти улыбалась, закрыв незрячие глаза.
Черные тени вытянулись, скользнули к собирательнице, смешались с другими призраками, закружились в общем хороводе.
Убийцы и жертвы…
– Страж давно вас ждет… Всех вас… Каждого…
Светящееся облако сгустилось вокруг собирательницы. Тонкие щупальца касались ее лица, рук и одежды, отдергивались, и снова тянулись к ней. Все тесней становилось вращающееся кольцо душ. Все плотней и осязаемей.
Нелти дрожала. Кожа ее покрылась инеем, изо рта шел пар, одежда заледенела.
– Я дам вам покой и освобожу от страданий… – Руки ее погрузились в облако. Она зачерпнула его ладонями, сжала пальцы, медленно поднесла к груди.
– Слышите мое сердце? Оно вместит всех вас…
Она почувствовала первый удар – словно ледяная игла вонзилась в грудину.
Страх. Голод. Одиночество. Плач.
Душа ребенка…
Она улыбнулась ему.
И еще удар – сильней – так, что все тело содрогнулось, и сердце приостановилось.
Злость. Гнев. Тревога. Бессилие.
Потом еще удар, и еще, и еще.
Ее подхватило бурей чужих эмоций, сознание наводнили незнакомые образы, замелькали, закружились какие-то жуткие картины, она услышала вой, крики, скрежет зубов, лязг оружия, хруст костей, нестерпимая боль раздирала ее тело, страх лишил ее разума. Она убивала, она защищалась, она тонула, она задыхалась, она горела, она умирала от змеиного яда, от потери крови, от холода, от голода…
Они умирала сотней разных смертей и все никак не могла умереть…
21
– Бежим! – кричал Гиз. – Скорее! – Он тащил Огерта за руку, волочил его по земле – откуда только сила взялась. А тот все никак не мог подняться – с его ногой что-то случилось, она онемела, разодранная штанина пропиталась кровью.
Нелти бросилась на помощь друзьям, с ужасом понимая, что мертвяка ей не опередить.
– Ну же! – изо всех сил дергал Гиз руку товарища. – Вставай! Быстрей!
Мертвяк, словно гигантская лягушка, прыгнул прямо на них. Он лишь немного промахнулся, упал на четвереньки в полушаге от ребят. Но Гиз не растерялся, полоснул его ножом по лицу, отскочил, увернувшись от размашистого удара, закричал, отвлекая мертвяка от беспомощного Огерта:
– Попробуй-ка справиться со мной, образина!
Мертвяк замер, закрутил головой, словно не мог выбрать, какая из жертв ему сейчас нужнее, будто не мог решить, на кого броситься в первую очередь.
А Гиз уже не мог молчать, отчаянная храбрость распирала его:
– Только тронь, я тебе тут же все потроха выпущу! Боишься? Ну же! Иди сюда! – Он дрожал от возбуждения, он ничего не соображал. Словно загнанный в угол мышонок он наскакивал на врага, пищал угрожающе:
– Убирайся, пока цел!
Огерт отползал. Он так и не выпустил из рук свой знаменитый тесак, которым однажды прикончил бешеную лисицу, кинувшуюся на него в лесу. Но на этот раз оружие ему помочь не могло. Сейчас тесак ему только мешал.
Нелти подбежала к Огерту, схватила его за одежду и потащила рывками, задыхаясь от страха. Мертвяк дернул головой, вытянул шею, уставился на них. Из перекошенного рта его что-то капало – то ли гной, то ли слюна. Кожа на руках лопнула, обнажив узлы напряженных мускулов. Голые хрящи гортани дрожали – мертвяк рычал.
Гиз прыгал в нескольких шагах от него, размахивал ножом, выкрикивал что-то угрожающее, но мертвяк не обращал внимания на мальчишку.
Он сделал выбор.
Гиз, предугадав, что сейчас произойдет, закричал истошно, срывая голос:
– Бегите! Скорей!
Мертвяк присел, готовясь к прыжку.
– Беги! – Огерт пытался оттолкнуть Нелти. – Беги!
– Не могу! – Она действительно не могла. Пальцы ее свело судорогой. Ноги плохо слушались. Если бы она отпустила товарища, то, наверное, упала бы рядом с ним.
– Бегите!..
Мертвяк прыгнул.
И в этот момент Огерт вырвался их рук Нелти, перекатился на бок, приподнялся, вскинул свой тесак. Широкое лезвие с хрустом вошло в грудь мертвяку. Деревянная рукоятка вывернулась из пальцев Огерта, он вскрикнул от острой боли в запястье и потерял сознание.
Мертвяк упал на его мертвую ногу, придавил ее всем своим весом.
Но Нелти не бросила товарища, она снова схватила его за одежду, она дергала, тянула изо всех сил, плакала, хрипела, задыхалась. Она боролась с мертвяком. Боролась за жизнь своего друга.
Огерт не двигался.
Мертвяк, не выпуская свою жертву, но и не торопясь ее прикончить, смотрел на Нелти.
И она, почувствовав это, взглянула ему в лицо.
Их глаза встретились.
Гиз уже не кричал. Нелти только сейчас заметила это, осознала. Она хотела посмотреть, где он, что делает, но не смогла.
Она смотрела в глаза мертвяка, и не могла отвести взгляд.
Черные мертвые зрачки, похожие на дыры, расползались все шире и шире. И в конце-концов они поглотили весь мир…
22
Боль отступила, исчез страх, в одно мгновение прояснилось сознание. Черными хлопьями разлетелись в стороны обрывки мглы. Кругом колыхался мерцающий туман. И откуда-то издалека доносились отголоски знакомого колокольного звона.
А потом туман расступился, и яркий свет ударил в глаза, заставил прищуриться, заслониться рукой. Из колючего свечения выступила темная фигура, закутанная в балахон, остановилась в отдалении…
Это было похоже на сон, потому что только в своих снах Нелти опять становилась зрячей.
– Рада видеть тебя, Страж, – сказала она.
Он поднял руку, приветствуя ее, и сказал:
– Это не сон… – голос его звучал устало и глухо. – Возвращайся. Мне нужна помощь…
Свечение угасало. Словно стая ворон слетались отовсюду клочья мрака, кружились перед глазами, мельтешили. Вернулись боль и страх. Чужие эмоции снова захлестнули разум.
И где-то безмерно далеко все звучало слабое эхо:
– Мне нужна помощь…
23
Она очнулась, но еще долго лежала, не вполне понимая, кто она и где находится. Чужие воспоминания по-прежнему тревожили ее, странные видения все еще казались реальными. Она потеряла представление о времени. Она не ощущала своего тела.
Как обычно, помогла Усь. Кошка легла ей на грудь, свернулась маленьким горячим клубочком, заурчала, замурлыкала, отогревая хозяйку, приводя ее в чувство.
– Усь… – прошептала Нелти и шевельнула неподъемной рукой.
Кажется, близился рассвет. Воздух был насыщен влагой и пах болотным туманом. Комары почти не беспокоили, молчали лягушки. Зато птицы разошлись не на шутку: щелкали, пищали, звенели на разные голоса мелкие пичуги, крякали, тяжело взлетая, дикие утки, булькала выпь…
– Кажется, у нас все получилось… – Нелти пыталась сесть. – Мы сделали свою работу, Усь…
Было довольно зябко, но это была обычная предрассветная прохлада, а не леденящее дыхание призраков.
– А теперь нужно идти… – Нелти никак не могла преодолеть слабость. – Стражу нужна помощь…
24
Утро принесло дурные вести.
Невыспавшийся Гетс завтракал, не чувствуя ни голода, ни аппетита, когда в его дом ввалился кузнец Ваер. Он даже не поздоровался со старостой, сразу, безо всяких предисловий крикнул с порога:
– Их видели!
– Кто? – Гетс сразу понял о чем идет речь, и есть ему совсем расхотелось. – Когда?
– Дочка Лека. На рассвете.
– Где?
– В овраге.
– В котором?
– В том, к которому Лек обычно водит своего теленка.
– А что там делала девочка?
– Лек болеет. Дочь помогает ему.
– И что она видела?
– Страшных людей с оружием – так она сказала.
– Она не могла ошибиться?
– Думаю, нет.
– Я должен поговорить с ней! – Гетс поднялся.
– Это невозможно. Она умерла.
– Что? Как?
– Она была очень испугана. Прибежала домой, рассказала отцу о страшных людях, и тут ей стало плохо. Она упала и больше не двигалась.
Гетс выругался, ударил кулаком по столу. Кузнец выжидающе смотрел на старосту. И Гетс, встретив его взгляд, вспомнил слова слепой собирательницы:
«…Они верят, что ты поступишь правильно. Они надеются, что ты как следует сделаешь свою работу…»
– Этот овраг… – пробормотал Гетс, нахмурясь.
– Что? – не расслышал кузнец.
– Этот овраг… Он ведь как раз на пути к Гадючьему болоту.
– Да… Так что мы будем делать?..
– Будем делать свою работу… – ответил Гетс, продолжая думать о собирательнице. Он почти не сомневался, что она погибла – если не на болоте, то уж точно в том самом овраге. А даже если она как-то выжила, даже если она сейчас возвращается в село… Чем может помочь слабая женщина?..
«…отягощенная даром, а к тому же еще и слепая..»
Гетс посмотрел на мнущегося у двери кузнеца, заметил, как из-за его плеча выглядывает встревоженная Репа, помолчал немного, собираясь с мыслями, вздохнул, признавая, что надеяться им не на кого, и медленно проговорил:
– Кажется, пора собирать людей.
25
Нелти спешила.
Если б она могла бежать, то она бы побежала, несмотря на опасность споткнуться, упасть, налететь на что-нибудь… Но сил для бега не оставалось. И она просто шла. Шла так быстро, как могла.
Страж позвал ее, и попросил помощи.
Значит, случилось что-то по-настоящему страшное.
Значит, нужно торопиться…
Она запомнила путь, по которому шла к болоту, и вот теперь возвращалась той же дорогой, узнавая приметные места: крутой холм, поросший жгучей крапивой, поле благоухающего клевера, заболоченная низинка, журчание родника, касания мягких ивовых ветвей…
Она шагала, стараясь не думать о том, как хорошо было бы сейчас лечь в траву, раскинуть руки, вдохнуть полной грудью свежий воздух, вслушаться в пение птиц и постараться увидеть солнце.
Она заставляла себя идти.
Через изрытые кротовинами луга. Через заросшие кустами овраги.
Иногда она разговаривала с кошкой. Порой, забывшись, говорила сама с собой.
Она страшно устала.
И каждый последующий шаг ее все больше напоминал падение.
26
– Теперь уже близко, Усь, – сказала Нелти, сидя на краю последнего оврага. Она свесила ноги с обрыва, ухватилась за куст репейника, и, тяжело дыша, собиралась с силами.
Ей предстояло преодолеть последнее серьезное препятствие. Сперва нужно было спуститься, а потом подняться по крутому, осыпающемуся под ногами склону.
– А там уже рукой подать…
Кошка жалобно мяукнула. Она тоже устала, ей хотелось есть и пить, ей надоело сидеть на плече, глубоко запустив когти в войлочную подкладку и балансируя хвостом.
– Держись как следует, – предупредила ее Нелти и сделала первый шаг вниз.
Ноги дрожали, подгибались колени. Ободранные пальцы, цепляющиеся за все подряд, могли разжаться в самый ответственный момент. Время от времени накатывали приступы слабости и апатии, кружилась голова, и тогда Нелти ненадолго останавливалась.
Овраг был неглубокий, но ей казалось, что она преодолевает горное ущелье.
А ведь еще предстояло подниматься…
Нелти была настолько поглощена спуском, что не сразу обратила внимание на то, какой холодный здесь воздух. И лишь оказавшись на дне оврага она заподозрила неладное.
Вокруг нее раздавались какие-то странные звуки, похожие на скуление, слышались протяжные вздохи и негромкое металлическое позвякивание; от тяжелого тошнотворного запаха еще сильней кружилась голова.
– Тихо, Усь, – шепнула она встревоженной кошке – та тоже чуяла опасность.
Нелти повела перед собой руками. Шагнула осторожно, мягко поставила ногу на землю, постепенно перенесла на нее тяжесть тела, стараясь, чтобы ни один самый крохотный сучок не треснул. Она надеялась, что ее пока никто не заметил – не услышал, не увидел, не учуял.
Овраг зарос ивняком и крапивой, высокие лопухи раскинули зонтики своих широких листьев, выше человеческого роста вытянулся ядовитый дудник. Здесь всегда было сумрачно.
Идеальное место для игры в прятки…
Она кралась, внимательно слушая окружающие ее звуки, обмирая, если рядом раздавался какой-нибудь подозрительный шум. Она вытягивала перед собой руки, аккуратно раздвигала ветви кустов, делала очередной маленький шажок и снова застывала, готовая к самому худшему.
Усь, словно чуя тревогу хозяйки, притихла. Она распласталась на плече, и только приподнятая голова ее поворачивалась из стороны в сторону, и вздрагивали острые настороженные уши.
Нелти уже почти пересекла овраг. Оставалось лишь подняться. Но тут впереди хрустнула ветка. И справа кто-то всхрапнул. А слева – совсем рядом – загремел металл.
Усь фыркнула и тихонько зашипела. Она что-то увидела.
Нелти замерла, выставив перед собой руки, мысленно проклиная свою слепоту.
Заметили или нет?..
Она не могла двинуться ни вперед, ни назад. Она не могла понять, что происходит вокруг нее. Каждое мгновение могло оказаться последним. Возможно, меч уже занесен над ее головой. Может быть, уже тянется к ее горлу страшная рука с обломанными ногтями…
Время остановилось. Точно как тогда, в тот страшный день, их всех изменивший.
Тьма была перед глазами.
Черные зрачки мертвяка, заслонившие мир…
На кратчайшее мгновение Нелти забылась, потеряла связь с реальностью. Она вернулась в свой детский кошмар, заново пережила все тогда случившееся. И само-собой вырвалось из плотно сжатых губ единственное слово:
– Кхутул…
Имя, которого когда-то боялись все живые…
27
На широкой улице в самом центре села собралась большая толпа. Здесь не было детей и почти не было женщин. Застывшие мрачные лица были обращены к невысокому крепкому человеку средних лет.
Селяне слушали старосту.
– …немедленно отправляйтесь на холм возле мельницы Оттуда все просматривается. Если что-то увидите – зажигайте солому… Геб, ты сейчас прыгаешь в седло и скачешь в деревню к Изоту. Вместе собираете там людей, и к обеду все вместе возвращаетесь сюда.
– Ясно, – худой всклокоченный мужичок в рубахе и подштанниках кивнул и выбрался из толпы.
– Прит, Астак, Вадол. Собирайте женщин и подростков и огораживайте околицу. Ломайте заборы, валите деревья, на любом дворе берите все, что надо, – главное, чтобы к вечеру все дороги в село были перекрыты… – Гетс раздавал указания быстро, не раздумывая. Селяне удивлялись, глядя на решительного мельника, по совместительству сельского старосту, сейчас больше похожего на полководца. Они не догадывались, что Гетс не спал несколько ночей, размышляя, как лучше построить оборону, если в окрестностях все же объявится отряд мертвяков.
– Ват, Змор, вы соберите все капканы, что найдете. Потом поставите их на переднем лугу, как следует закрепите и свяжете вместе. Шесн, Арт – вы поможете кузнецу. Надо будет пересадить топоры и серпы на длинные рукоятки. Потом делайте все, что он скажет. Дорк, Грис – немедленно отправляйтесь в лес за кольями. Троп, Тарт, Куприт – готовьте костры и факелы. Берите в помощники всех свободных. Помните – ночью должно быть светло как днем!..
Получившие задания люди спешили покинуть толпу. Они понимали – теперь все зависит от них. Прошло время, когда можно было впустую болтать языком. Пришла пора действовать.
Им было тревожно, они волновались, но страха не испытывали. Староста передал им частичку своей уверенности. Он был спокоен и деловит, и они заражались его настроением.
– Армид, я не имею права тебе приказывать, но я прошу тебя о помощи. Твои люди и лошади могут нам пригодиться.
– Я помогу, – немедленно отозвался старик-перевозчик. – Только скажи, что делать…
За домами лаяли собаки. Зло, с рыком – словно чужого облаивали.
– До вечера у нас еще есть время. Возможно, к нам присоединятся охотники. Выполняйте все, что они скажут…
Лай приближался. Свора явно сопровождала кого-то из пришлых.
Может быть, охотника?..
Селяне закрутили головами, выглядывая, кто там покажется из-за поворота. А Гетс все продолжал, не обращая внимания на нарастающий шум:
– Рсат, готовь своих жеребцов. На открытом месте попробуем резать мертвяков проволокой, я тебе уже объяснял, как это можно сделать.
– Я здесь, – поднял вверх руку бородатый мужик. – Я все помню. – Он развернулся и стал выбираться из толпы. Случайно глянул на дорогу, и остолбенел: – Там… – Голос его изменился, стал похож на блеяние овцы, лицо побелело. – Там…
Толпа зашевелилась, заколыхалась, словно рыхлое тесто. Каждый захотел увидеть, кого облаивают собаки, и что напугало бородатого Рсата, известного своей невозмутимостью.
– Мертвяк?.. – неуверенно предположил кто-то.
Неверной походкой пьяного, раскачиваясь, сутулясь, волоча ноги, по дороге медленно двигалась темная, закутанная в грязные лохмотья фигура. Длинные спутанные волосы спадают на грудь, одно плечо выше другого…
– Мертвяк! – раздался отчаянный крик.
И люди вздрогнули, застыли в смятении, выглядывая, а не появится ли из-за поворота весь мертвый отряд, и почти уже в этом не сомневаясь.
Что тогда делать?..
Фигура качнулась, взмахнула руками. Остановилась, подняла голову.
И люди попятилась.
Даже издалека были видны страшные бельма мертвяка.
Но где же остальные, где отряд?
– Он один, – выдохнул кто-то. – Один пришел. Белым днем…
Селяне сплотились, поняв, почувствовав, что сила на их стороне. Поднялись над головами вилы и косы, качнулись угрожающе. Люди собирались с духом, они готовились отомстить мертвяку за свой короткий страх, за свою слабость.
– Стойте! – крикнул затертый толпой старый Армид, только сейчас разглядев, кто стоит посреди дороги. – Это же собирательница!
– Это мертвяк! – тут же отозвались холодные голоса. Люди были настроены решительно, они уже не помышляли о бегстве, теперь они собирались расправиться с врагом. Но пока они не двигались с места, ждали, что кто-то сделает первый шаг, увлечет за собой всю толпу.
И тогда мертвяку несдобровать…
– Она собирательница душ! Она приехала сюда вместе со мной! Она жива, она просто устала!
– Она не могла выжить, – сказал Гетс, и селяне обернулись к старосте. Ему они верили. Только ему одному. – Она обычная женщина. К тому же слепая.
– Она собирательница душ! – выкрикнул Армид. – И она жива!
– Это невозможно! – Гетс качал головой, глядя на окруженную наскакивающими собаками фигуру, стоящую посреди деревни. – Даже если она выжила на болоте, она не смогла бы перейти овраг с мертвяками.
– Но она смогла! – настаивал Армид. – Она жива!
Люди притихли. Чуть опустились вилы и косы.
– Жива? Откуда ты знаешь? – Гетс понимал, что он должен принять решение прямо сейчас, пока люди полны решимости, и пока возможный мертвяк не двинулся с места, получив новую порцию силы от своего хозяина-некроманта.
– Кошка! – Армид вытянул руку. – На ее плече! Вы видите ее?
– Действительно, кошка, – подтвердил кто-то.
– Разве стала бы она сидеть на плече мертвяка?
Вилы и косы спрятались в толпе. Люди признали правоту старика.
– Но как? – спросил Гетс у перевозчика. – Как она там прошла?
– Наверное, лучше спросить у нее самой, – ответил Армид.
И Гетс, чуть помедлив, кивнул.
– Отгоните собак! – приказал он людям. – Помогите ей!.. Что стоите?.. – Он уже сам шел навстречу собирательнице, спешил, ускорялся, расталкивал селян.
Нелти покачивалась.
Ей невообразимо трудно было удерживать равновесие. И ноги подгибались, дрожали.
Но упасть она не могла. Потом что злые собаки окружили ее.
Нелти боялась за кошку.
– Тихо, Усь… – прошептала она. – Спокойно, милая…
Ее повело в сторону. Она повернулась, сделала маленький шажок – ноги заплелись, закружилась голова. Нелти еще не понимала, что падает, ей казалось, что это весь мир уплывает куда-то.
А потом она увидела звезды…
Усь спрыгнула на землю, выгнула спину, вздыбила шерсть, зашипела, завыла, зафыркала. Прыгнула вперед, ударила ближайшую оскаленную пасть лапой, располосовала когтями собачий нос, отскочила…
Усь не собиралась отступать перед шайкой псов.
Она охраняла оглушенную падением хозяйку.
28
– Собирательница! Нелти! Слышишь меня? С тобой все в порядке?.. – в голосе слышались тревога и участие, хотелось ответить, но не было сил. – Это я, Армид. Перевозчик. Помнишь меня?..
Собаки больше не лаяли. Тонкий поводок был в руке, и значит Усь тоже была рядом.
– Куда ее?
– Давай в ближайший дом.
– К Леку? Но он болеет.
– Она тоже не совсем здорова. Давай, шевелись скорей!..
Ее куда-то несли.
О ней заботились.
Значит, теперь все будет хорошо.
Только вот Страж просил о помощи…
29
Холодная вода смочила губы, потекла в горло.
Нелти захлебнулась, закашлялась. Страх прояснил сознание – не ее страх, чужой. Ярко вспомнились жуткие ощущения человека, душу которого она впитала на Гадючьем болоте.
– Очнулась! – вздохнули рядом.
Она открыла глаза и, конечно же, ничего не увидела.
Значит, это не сон…
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался знакомый голос.
Нелти попыталась вспомнить того, кому этот голос принадлежит.
…грубая кожа, колючая щетина…
– Ты меня слышишь?
– Да, – шевельнула Нелти губами. – Где Усь?
– Твоя кошка? Здесь, рядом. Расскажи, что с тобой случилось… Ты видела мертвяков?
– Я не вижу, – с трудом проговорила Нелти. – Я ничего не могу видеть.
– Ты встречала их? – поправился голос.
– Да…
Она лежала на чем-то мягком и теплом, ее укутали, сунули под голову подушку. Она ощущала, что находится в каком-то помещении, что вокруг нее собрались несколько человек.
– Где я?
– В безопасности. Расскажи о мертвяках, это очень важно. Их много? Где они сейчас? В овраге? Как думаешь, они собираются нападать на нас? Или пройдут мимо? Ты знаешь что-нибудь?
– Гетс, – Нелти вспомнила имя человека, разговаривающего с ней.
– Да, это я, – голос был полон нетерпения. – Староста Гетс.
– Уходите…
– Что?
– Вы не должны биться с ними.
– Но мы не можем все бросить!
– Они пройдут, и вы вернетесь.
– Но куда мы пойдем? – спросил Гетс.
– Не знаю. Все равно. Они не погонятся за вами, если вы оставите им достаточно еды.
– Еды? Какой?
– Живой… Овец, гусей, коз… Собак…
Силы понемногу возвращались к Нелти.
– Это твой совет, собирательница?
– На твоем месте я поступила бы так.
– Но почему ты не сказала этого раньше?
– Раньше я не знала, что сказать.
– Значит, что-то изменилось? – спросил Гетс, и Нелти поняла, что он не вполне ей доверяет. – Что произошло с тобой, собирательница? Ты можешь нам объяснить?
– Мне трудно сейчас говорить, – призналась Нелти. – Спрашивай, что именно тебя интересует. Но сначала дайте мне Усь…
Сразу несколько рук поддержали ее, когда она приподнялась на локтях и попыталась сесть. Ей помогли, поправили подушку, откинули угол одеяла, положили на колени кошку. Нелти улыбнулась, пробормотала:
– Все же выбрались, Усь… Выбрались…
Она попыталась восстановить в памяти произошедшие в овраге события. Странно: она хорошо помнила, как кралась через заросли кустарника, как впереди вдруг хрустнула ветка, справа кто-то захрипел, а слева лязгнул металл. Потом, что-то увидев, зашипела Усь. И замедлилось время…
Но вот потом… Что случилось потом?..
– Кхутул… – прошептала Нелти.
– Что ты говоришь, собирательница? – наклонился к ней Гетс, но Нелти не услышала его. Поглаживая кошку она пыталась вспомнить, что же случилось после того, как прозвучало имя прклятого.
В памяти была только тьма.
Черные зрачки мертвяка, заслонившие мир…
– Что с тобой?! – ее тормошили, трясли, схватив за плечо жесткими пальцами. – Что случилось?
– Я не знаю, – сказала она, мгновенно очнувшись. – Я ничего не помню…
30
Она все же убедила Гетса переменить планы. Она смогла доказать, что сражаться с отрядом мертвяков слишком рискованно, что намного выгодней будет на пару дней уйти из села, выведя в безопасное место всех селян и жителей окрестных деревень. Она предложила оставить в округе лишь нескольких конных наблюдателей, чтобы знать все о дальнейших действиях мертвяков. Она была уверена, что страшное войско не задержится в селе надолго. Она почти не сомневалась, что некромант ведет свой отряд к Кладбищу.
– Но у нас нет времени на сборы, – Гетс еще пытался возражать. – Что делать со скотиной? И как уберечь дома?
– Дома останутся целы, если вы не разозлите некроманта настолько, что он решит вам отомстить, – сказала Нелти. – И не беспокойся о скотине. Думай прежде всего о людях…
Они еще довольно долго обсуждали детали этого плана. А потом Гетс и его помощники, поблагодарив собирательницу душ, покинули комнату. У них было не так много времени, а сделать нужно было многое.
У Нелти остался лишь один собеседник – Армид-перевозчик.
– Мне тоже надо уходить, – сказала она. – И ты должен мне помочь.
– Каким образом?
– Ты должен отвезти меня на Кладбище.
– Но я еще не закончил маршрут. Мой обоз ждут во многих деревнях и селах.
– Твой обоз пусть идет обычным путем. На кладбище может отправиться одна повозка.
– Но я никогда раньше… – возмутился было Армид.
– А теперь пришло время! – перебила его Нелти. – Все меняется. И возможно, скоро многим людям придется делать то, что никогда раньше они не делали.
– Но что произошло? – Армид нахмурился, догадываясь, что требование слепой собирательницы – это не просто ее прихоть.
– Страж просит помощи, – Нелти не стала лгать. Она не хотела пугать старика-перевозчика, но ей было просто необходимо, чтобы он осознал всю серьезность ситуации. – Там, на болоте Страж Могил звал меня. Нам нужно спешить…
31
Люди покидали свои дома тихо. Никто не плакал, не причитал, не было слышно ни жалоб, ни ругани. Взрослые дети помогали идти своим престарелым родителям. Подростки присматривали за малышами. Молодые матери качали на руках младенцев.
Солнце клонилось на запад, и все длинней становились тени.
Селяне вешали на двери замки, закрывали ставни, запирали ворота. Повсюду слышался стук молотков – толстые, намертво прибитые доски были надежней любых запоров. Кое-кто, желая понадежней уберечь хозяйство от мертвяков, чертил углем на дверях, окнах и стенах своих домов магические знаки, закреплял их полузабытыми детскими наговорами.
«…Черный круг – ты нам друг,
Защити всех вокруг.
Черный глаз – скрой всех нас,
Отведи зло от нас…»
Кто-то, скрепя сердце, запирал скотину во дворах. Кто-то, напротив, выгонял домашних животных на улицу, надеясь, что они сами о себе позаботятся. Словно с родными детьми прощались хозяева с телушками, козами, бычками, овцами и поросятами. Даже бессчетных кур было жалко.
Нелегко вот так вот бросить все, что нажито за годы нелегким трудом.
Но брать с собой скотину настрого запретил староста. Одним только лошадям предстояло отправиться вместе с людьми. Да еще, наверное, собаки увяжутся…
Мрачные тихие люди, оглядываясь и озираясь, медленно брели по главной дороге села – словно серый ручей тек по широкой улице.
32
Нелти все еще лежала в кровати, гладила разомлевшую кошку, когда скрипнула входная дверь, и легко узнаваемый голос произнес:
– Все готово. Можем отправляться.
– Я тоже готова, – отозвалась она и заторопилась: спустила ноги на пол, посадила Усь на плечо, проверила одежду, обувь. Подумала, что вся постель, наверное, перепачкана пылью, вымазана грязью.
– Кто хозяйка этого дома? – спросила Нелти, чувствуя себя виноватой.
– Она умерла, – сказал Армид, стоя у порога. – И довольно давно. Я сам отвозил ее тело на Кладбище.
– А хозяин? Я бы хотела поблагодарить его.
– Он болен, с трудом двигается. Его уже увезли, но я попрошу передать ему твою благодарность.
– А нет ли у него дочери лет восьми?
– Да, у него есть девочка.
– Кажется, я ее знаю, – улыбнулась собирательница. – Ее тоже увезли?
– Еще нет, – сказал Армид.
– Она здесь, в доме?
– Да.
– Я могу с ней поговорить?
– Нет.
– Почему же? Мне показалось, она очень любит разговаривать.
– Она умерла, – сухо сказал перевозчик. И Нелти вздрогнула.
– Как? Когда?
– Сегодня. Незадолго до твоего появления. Это она заметила в овраге мертвяков, прибежала в село, все рассказала, а потом…
– Как ее звали?
– Не знаю.
– Я хочу на нее посмотреть.
– Ты же слепа.
– Я научилась обходиться без глаз. Отведи меня к ней!
– Давай сделаем иначе. Ты выходи на улицу, а мы вынесем ее к тебе.
– Вы забираете ее?
– Конечно. Мы забираем всех умерших. Это наша работа…
33
Наверное, она и сама смогла бы выйти из незнакомого дома, но ее подхватили под руки, едва только она поднялась с кровати. Нелти не стала отказываться от помощи, в ее положении это выглядело бы глупо. Все-таки она была обычной женщиной, слабой, уставшей. И слепой к тому же.
Ее вывели из дома, провели по улице, подсадили в телегу, велели ждать. Она послушно кивнула и затаила дыхание, слушая, что творится вокруг.
Вечерело – она безошибочно определила это по десятку примет. Было свежо. Переменившийся, пахнущий скорой грозой ветер ворошил листву. В кронах деревьев тревожно каркали вороны, все прочие пичуги притихли. Где-то за домами облаивала собственное эхо собака. Слышались звуки шагов – последние люди проходили мимо обоза, они спешили покинуть селение до наступления темноты, торопились догнать тех, кто уже был далеко.
Тихонько, печально и чисто звенел колокольчик на тележной оглобле, словно прощальную песню пел…
Бездыханное тело девочки вынесли тогда, когда Нелти уже почти освоилась в окружающем ее мире.
– Ты действительно хочешь ее увидеть? – еще раз спросил Армид.
– Да, очень хочу…
Когда она стала перелезать через борт телеги, подручные Армида-перевозчика снова пришли ей на помощь. Она поблагодарила этих сильных молчаливых людей, но они не отозвались – они привыкли работать с мертвыми. А с мертвецами мало кто решался разговаривать…
34
Лоб девочки был так холоден, что Нелти невольно отдернула руку и вскрикнула:
– Она жива!
– Что? – переспросил Армид.
Помощники Армида готовили саван и место в катафалке. А пока они занимались своей работой, тело девчушки лежало на вкопанной возле забора скамейке.
– Девочка жива! – повторила собирательница, отогревая занемевшую руку под мышкой.
– Не может быть! – не поверил перевозчик. – Она же не дышит. И сердце не бьется.
– Она просто очень испугана. Душа ее сжалась в комочек и спряталась.
– Ты уверена?
– Уверена? Конечно! Она жива!.. – Нелти улыбнулась, сняла с плеча кошку, погладила ее, почесала за ухом и положила девочке на грудь. Усь, словно поняв, что от нее требуется, тотчас свернулась клубком, прикрыла нос распушенным хвостом и тихонько замурлыкала. Нелти, чуть помедлив, коснулась кончиками пальцев лба девочки. Шепнула, склонившись к самому ее уху:
– Просыпайся…
Рука девочки дрогнула.
Армид глянул на собирательницу и попятился. За его спиной лязгнула оружейная сталь – это очнувшиеся охранники спрыгнули с катафалков на землю.
– Не бойся, – Нелти поняла, о чем сейчас подумал старик, и что представилось воинам. – Девочка действительно жива, и я не некромант.
– А откуда мне знать? – Армид не мог рисковать своими людьми и своим грузом. – Мы только вчера с тобой познакомились.
– Просто поверь мне… – Нелти уже не улыбалась, она поняла, в какой опасной ситуации вдруг очутилась.
Девочка протяжно вздохнула, перевернулась на бок и согнула ноги в коленях. Казалось она пытается согреться. Потревоженная кошка одним длинным прыжком перемахнула на плечо хозяйки. И Нелти заторопилась:
– Она жива! Она была жива, я почувствовала это, когда коснулась ее! Я просто ее разбудила! Я сделала так, что ее душа очнулась!
– Возможно это и так… – Армид продолжал отступать. Вооруженные охранники, напротив, приближались. – Ну, а если ты обманываешь меня, женщина?..
– А если я не обманываю тебя? – почти закричала Нелти. – Неужели ты готов убить слепую собирательницу душ и маленькую девочку?
– Стой где стоишь, – сказал Армид. – И я не трону тебя.
Охранники были уже в нескольких шагах. Под ногой одного что-то хрустнуло. Второй в этот момент хрипло кашлянул. А третий поддел клинком валяющийся на земле булыжник, отшвырнул его в сторону.
– Ты бросишь нас здесь? – Нелти не решалась двинуться с места. – Но мы не успеем ни спрятаться, ни уйти от мертвяков. Уж лучше смерть от меча!
Девочка застонала, захныкала, произнесла что-то чуть слышное – кажется, позвала папу.
– Слышишь? – воскликнула Нелти. – С ней все в порядке! Она обычный ребенок!
– Может быть, – Армид колебался.
– Все, что я тебе сказала – правда! Все до единого слова!
– Но ты так и не рассказала, что случилось в овраге, – проговорил Армид. – Ты не смогла объяснить, почему мертвяки тебя не тронули. И сейчас я задаю себе вопрос – а может это твои мертвяки? Может это ты привела их сюда?
Охранники остановились, окружив слепую собирательницу, наставили на нее острия клинков.
– Но я не помню! – Нелти была близка к отчаянию. – Я пришла в себя уже в поселке! И не знаю, что случилось в овраге! Последнее, что я запомнила, это имя Кху… – Она осеклась, сделала вид, что закашлялась, понимая, как неправдоподобно и смешно выглядит сейчас со стороны.
– Какое имя? – тут же спросил Армид.
– Проклятое имя… – перестав кашлять, нехотя ответила Нелти. – Имя Проклятого… Кхутул…
Лежащая на скамье девочка повернула голову и открыла глаза.
Охранники подались вперед, острые клинки уперлись собирательнице в грудь, живот и шею.
– Да, я вслух произнесла это имя! – воскликнула Нелти, понимая, что в подобной ситуации скрывать что-то смертельно опасно. – Произнесла его там, в овраге, когда почуяла, что оказалась в ловушке. Не знаю почему! Не знаю зачем! Оно словно само вырвалось! И, может быть, мертвяки не тронули меня из-за этого имени! Именно поэтому они меня и пропустили! Возможно! Но я не знаю наверняка!..
– Собирательница… – Голос девочки был слаб, но его услышали все. – Ты вернулась?..
– Опустите мечи, – сказал Армид, и воины послушно выполнили его приказ. – Кто-нибудь помогите ребенку… – Старый перевозчик видел слезы на щеках ребенка, и он знал наверняка, что мертвые не умеют плакать.
– Сейчас ты веришь мне? – спросила Нелти.
– Пока я верю лишь в то, что девочка жива.
– Так поверь и в то, что я обычная собирательница душ. Если когда-нибудь ты встретишь Стража Могил, назови ему мое имя, и он подтвердит это.
– Я готов поверить тебе, женщина, – сказал Армид, – но боюсь. Ведь Страж далеко, а ты рядом.
– Свяжите меня, – тут же предложила Нелти. – Наставьте на меня свои мечи, не позволяйте мне двигаться и говорить. Только увезите меня отсюда!
– Наверное, мы так и сделаем, – поразмыслив, сказал Армид. – Ты не похожа на некроманта, но осторожность не помещает. Извини… – Он махнул рукой охранникам, и один из них, воткнув в землю меч, снял кожаный пояс.
35
Смазанные колеса проворачивались бесшумно, скоро двигались отдохнувшие лошади, катафалки были загружены почти на половину, и на несколько монет потяжелел кошель на поясе Армида-перевозчика.
Все, вроде бы, в порядке.
Только вот звон одного колокольчика – самого громкоголосого, звучного – казался укором.
– Послушай, собирательница, – Армид, не выпуская из рук вожжи, обернулся. – Я все же не совсем понимаю, почему мертвяки тебя не тронули. Неужели имя Проклятого обладает над ними какой-то властью?
– Не знаю, – Нелти, связанная по рукам и ногам, лежала на дне телеги. Рядом расположился молчаливый охранник; он, отложив меч, осторожно гладил кошку собирательницы, спокойно сидящую возле головы хозяйки.
– Кхутул давно погиб. Войско Короля разбило всю его армию, а сам он был ранен и бежал с поля боя. Но вскоре его нашли. Нашли уже мертвым и похоронили на Кладбище… Я ничего не напутал?
– Все верно.
– Так почему полузабытое имя покойника остановило мертвяков?
– Не знаю, – повторила Нелти.
– Или же дело вовсе не в имени?
– Может быть…
Они оба задумались.
– Ты на меня не сердись, – снова заговорил Армид. – Представь себя на моем месте. Что бы ты сделала?
– Я не сержусь. Я все понимаю. Спасибо, что не бросил меня там.
– Я был готов это сделать.
– И что тебе помешало?
– Трудно сказать… Неуютно как-то стало вот здесь, – старик положил руку на левую сторону груди. – Нехорошо это – бросить слепую женщину посреди пустого села, куда вот-вот войдет целый отряд мертвяков.
– Даже если это мои мертвяки?
Вопрос остался без ответа…
Мимо ухоженных полей и зеленых пастбищ двигался скорбный обоз. Село осталось позади, уже не было видно ни строений, ни деревьев, только торчала на холме одинокая ветряная мельница, похожая на поднявшего руку, провожающего гостей великана…
– Кажется, догоняем, – сказал Армид в тот самый момент, когда Нелти забылась чуткой дремотой.
Дорога впереди дымилась пылью.
36
Вскоре они нагнали колонну покинувших свои дома селян.
– Где Гетс? – крикнул Армид, поднявшись в телеге во весь рост.
Какой-то невысокий мужичок, бредущий в хвосте колонны, повернулся, махнул рукой:
– Там!
– Спасибо, – поблагодарил Армид и направил лошадь на обочину.
Скорбный обоз сошел с дороги. Черные катафалки покатили прямо по пшеничному полю. Возницы взялись за кнуты, зацокали языками, подгоняя лошадей.
– Где Гетс? – не унимался Армид.
Гетс был где-то впереди…
А людской поток все тянулся. Широко вышагивали хмурые мужчины с рогатинами, с вилами и топорами в руках. Они были готовы отразить любое нападение – мертвяков ли, разбойников, диких зверей… Женщины, старики и дети разместились на телегах. Шмыгали меж повозок шумные стайки подростков, вырвавшихся из-под опеки матерей. С лаем носились взад-вперед одуревшие от суеты и беспорядка собаки…
– Где Гетс?! – в очередной раз крикнул охрипший Армид. И через мгновение староста отозвался сам:
– Я здесь! – донеслось издалека. От группы верховых, возглавляющих колонну, отделился всадник. Развернув дымчато-серого коня, он пришпорил его и направил наперерез скорбному обозу.
Они встретились на скрещении дорог, остановились там, где кончались поля и начинались необработанные ничейные земли.
– Девочка жива, – сразу же сообщил Армид. – Она просто была без сознания.
– Рад слышать, – Гетс смотрел на идущих мимо людей. – Где она?
– Там, в последней повозке.
– Спасибо, мы ее заберем… – Гетс глянул на связанную собирательницу, нахмурился, посмотрел на старика перевозчика. – Что у вас произошло?
– Небольшая предосторожность, – уклончиво ответил Армид.
– Я сама попросила сделать это, – спокойно добавила Нелти.
– Куда вы сейчас? – поспешил переменить тему разговора Армид.
– Направо. Там переберемся через реку, уйдем в лес. На старой просеке разобьем лагерь. Пару дней переждем, потом отправим верховых проверить, ушли мертвяки или нет. А у вас какие планы?
– А мы двинемся в сторону Кладбища, – сказал Армид. – Нам нужно спешить.
– Ты все же решился? – удивилась Нелти.
– Что-то меняется, это ясно, – сказал старик. – Твоя помощь нужна Стражу, а моя может понадобиться Королю. Я ведь когда-то уже воевал на его стороне, – в голосе Армида звучала гордость. – Да, я – самый обычный перевозчик – участвовал в том самом сражении, когда был ранен Кхутул.
– Я не знала, – сказала Нелти.
– У нас еще будет время об этом поговорить. Путь предстоит неблизкий.
– Легкой дороги! – пожелал Гетс. – Надеюсь, мы еще встретимся.
– Хочется верить, – ответил Армид.
– Хочется… – кивнул староста, глядя на Нелти. – Хочется верить, что мы правильно поступили… Мы ведь правильно сделали, послушав твоего совета, собирательница?
– Воевать с мертвяками было бы большой ошибкой, – уклончиво ответила Нелти.
– Возможно, нам еще придется воевать с ними, – сказал Гетс. – Если они не уйдут из села или если направятся не туда, куда ты предсказывала.
– Они идут на Кладбище, – сказала Нелти. – Почему-то я в этом уверена. Ну, а если я ошибаюсь… Тогда вам потребуется человек, что сумеет вас защитить… Мой старший брат, например.
– Он охотник? – спросил Гетс. – Где его найти?
– Он не охотник, но у него есть дар. Впрочем, мой брат старается об этом не говорить и не любит, когда его об этом спрашивают. Где он, я не знаю. Но скорей всего, он сейчас на пути к Кладбищу. И, возможно, он пройдет этой дорогой.
– Как его зовут?
– Огерт.
– Я запомню это имя, собирательница, – сказал Гетс. Он помолчал немного, с тоской глядя в сторону оставленного селения. Спросил, отвлеченно о чем-то думая: – Каждый должен заниматься своим делом, не так ли?
– Именно, – ответила Нелти…
На скрещении дорог разошлись пути скорбного обоза и колонны селян. Их мало что связывало – только мертвецы и жизнь одной маленькой девочки.
Вечерело.
В сторону Кладбища дул холодный ветер, а темнеющее небо заволакивали грозовые тучи, похожие на горы вздувшихся трупов.
[ читать дальше ]
|
