|
1
Тонкий фитиль плевался горячим жиром. Рыжий лепесток пламени задыхался в тяжелом влажном воздухе, трепетал, словно однокрылый яркий мотылек. Струйка чада – призрак фитиля – поднималась к высокому каменному потолку и утекала в узкое зарешеченное окно.
– Завтра я тебя обезглавлю…
В тесной тюремной камере находились двое – палач и его жертва. Они смотрели друг другу в глаза. Первый говорил, второй пока молчал.
– Но у нас еще целая ночь впереди. И поверь мне, это будет самая длинная ночь в твоей жизни…
Из огромного кожаного мешка палач доставал пыточные инструменты. Он не торопился, он был мастером своего дела и знал, что страх, порой, оказывается гораздо результативней боли.
– Я выпущу наружу все твои сухожилия. Я буду дергать их, и ты будешь прыгать, словно карась на сковородке…
Щипцы, ножи, иглы, зажимы – все это аккуратно раскладывалось на низенькой лавочке, стоящей у ног связанной жертвы.
– Я затолкаю тебе под ногти железные занозы, а потом начну медленно их вытягивать. Я выдергаю тебе все зубы, а на их место вколочу ржавые гвозди…
Пленник не обращал внимания на жуткие инструменты. Он смотрел в лицо палачу. Спокойно смотрел, твердо. И все еще молчал.
– Я умею разговорить человека… – Из мешка появилась большая жаровня, похожая на медный барабан. Из нее сыпались хлопья пепла, внутри гремели древесные угли. – Я любого человека могу превратить в зверя. У меня кто угодно завизжит свиньей, завоет волком, заревет медведем… И нечего на меня так смотреть, это тебе не поможет…
От холодного взгляда жертвы палачу было не по себе. Он знал с кем имеет дело, и это обстоятельство также не способствовало его спокойствию.
– Правый твой глаз я проткну крючком и медленно вытащу. Так вытащу, что ты увидишь это левым глазом. И даже не надейся зажмуриться – не выйдет…
Пленник и не думал зажмуриваться. Кажется, он еще ни разу не моргнул.
Палач, продолжая бормотать угрозы, разжег жаровню. Через специальные отверстия сунул внутрь медные стержни.
– Я твою шкуру опалю так, что она вся пузырями пойдет и лоскутами сползать будет…
Неожиданно узник хмыкнул, и палач вздрогнул, вскинулся, набросился на пленника:
– Заткнись! Иначе я весь твой рот в один миг выжгу!
Пленный снова хмыкнул, громче, отчетливей, сказал:
– А я-то думал, что ты хочешь меня разговорить.
– А ты мне и с выжженным ртом все выложишь!
– Ты так уверен?
– Я в этом не сомневаюсь.
– А тебе сказали, кто я такой?
– Сказали.
– И неужели ты меня не боишься?
– Нет!
– А зря… – Пленник пристально смотрел в лицо палача, и тот вдруг почувствовал, как слабеют его руки. – Я ведь редко прощаю тех, кто мне угрожал. – Глаза пленника изменились, зрачки сузились, взгляд сделался тяжелым и размытым. И голос его, вроде бы, тоже изменился.
– После того, как твоя голова скатиться с плахи, ты никому не будешь страшен.
– Это случится завтра утром. Так что у нас еще целая ночь впереди.
Палачу вдруг показалось, что по высокому потолку скользнули крылатые тени. Он поднял голову, оглядел каменный свод, посмотрел на светильник, на окно.
– Ночь – это наше время, – зловеще прошептал узник и подался вперед. Руки, которые были крепко связаны у него за спиной, каким-то образом оказались свободны, и он схватил растерявшегося палача за кожаный фартук, рванул его к себе, рявкнул в самое ухо: – А теперь?! Теперь тебе страшно?!.
Перепуганный палач потерял равновесие и упал на колени. Он бестолково дергался, задыхался, хрипел. По каменным стенам прыгали тени, под потолком бились черные крылья, на полу метались живые серые комья. Было холодно, смертельно холодно – мышцы онемели, заледенела кровь, сердце зашлось.
– Теперь ты понял, кто я такой? – исступленно кричал освободившийся пленник. – Теперь ты знаешь, что такое страх?..
Опрокинулась лавка, со звоном разлетелись инструменты, перевернувшаяся жаровня разбрызгала искры.
Два обезумевших человека, крепко сцепившись, катались по ножам, щипцам, углям, крысам, бились о стены, о запертую дверь, хрипели, рычали, словно звери, кричали дико, грызлись, царапались…
Сейчас в них не было ничего человеческого…
2
Они пришли в себя одновременно. Разжали пальцы, отпустили друг друга, расползлись. Палач трясся, дикими глазами смотрел на узника. А тот, тяжело дыша, сидел на полу и недоуменно разглядывал связку ключей в своей руке, словно пытался понять, как она у него очутилась.
– Что произошло?
Вокруг валялся пыточный инструмент, перевернутая жаровня еще дымилась, пол был усеян невесть откуда взявшимися тушками крыс и летучих мышей.
– Что произошло? – повторил пленник. Он посмотрел на забившегося в угол палача и, кажется, все понял.
– Опять… Не удержал… Я надеялся, но дар пересилил… – узник словно оправдывался. – Я не хотел… Не думал, что так получится… Мне просто нужно выбраться отсюда…
Палач, похоже, был в полуобморочном состоянии. Отвисшая челюсть его дрожала, глаза были полны ужаса, на правом виске серебрились только что бывшие черными волосы, и сочился кровью широкий порез на щеке.
– Давай же, соберись… – пробормотал узник, распутывая веревки на ногах. Непонятно было к кому он обращается – к себе или же к палачу. – Все уже кончилось… Вставай… Слышишь, вставай!.. Нам нужно выйти отсюда!.. Я должен встретиться с теми, кто отправил меня в камеру и дал тебе эту работу… Я хочу еще раз переговорить с ними…
3
Как же они догадались, что он некромант? Каким образом они это определили? Что натолкнуло их на эту мысль, и что утвердило их в подозрениях? В чем он ошибся, чем выдал себя?
Все это оставалось для него загадкой.
И загадку эту необходимо было решить.
Огерт пришел в этот город заработать немного денег. Или, как сказала бы Нелти, он пришел сюда, чтобы «заняться своим делом».
«Своим делом» Огерт занимался уже много лет. Некоторые люди считали, что он охотник на мертвяков, но это было не так. Охотником был Гиз.
Огерт же был некромантом.
Конечно, он никому не говорил, кто он такой на самом деле – слишком опасно это было.
«Дар – это просто умение, это способность, средство, инструмент, – любил повторять Страж Могил. – Человек сам решает, как ему распорядиться своим даром. Вот потому всегда нужно судить человека, но нельзя судить его дар.»
Мало кто из людей был способен безоговорочно принять эту истину. Мало кто из простых людей мог поверить некроманту.
Да и сам Страж поправлялся порой:
«Но бывает и так, что дар начинает управлять человеком. Это случается, когда человек уже не мыслит себя без дара, когда он считает, что сам он и есть этот дар…»
Огерт хорошо помнил уроки Стража и старался не совершать ошибок, о которых предупреждал наставник. Кроме того Огерт знал, как меняется человек, когда частица его души отдана другому телу – телу мертвеца.
Потому-то Огерт использовал свой дар лишь в исключительных случаях.
Огерт боялся перестать быть собой…
4
Обнявшись, словно закадычные друзья, перебравшие хмельного напитка, они брели по тюремному коридору, освещенному факелами. Они раскачивались и хватались за сырые холодные стены, и любой посторонний наблюдатель решил бы, что эта пара действительно пьяна.
Но здесь не было посторонних наблюдателей. В ночное время здесь не было даже охранников.
Огерт, крепко обняв своего палача за шею, прыгал на одной ноге. Просто идти он не мог. От второй его ноги, на вид вполне здоровой, не было никакого толку. Она волочилась за ним, словно пристегнутый мешок с песком – такая же тяжелая и раздражающе неудобная.
– Сколько стражников на выходе? – спросил Огерт.
– В ночной смене двое, – ответил палач, задыхаясь, но не пытаясь вырваться. Острый ланцет был прижат к его плечу, возле самой шеи.
– Что они сделают, когда увидят нас?
– Тебя убьют. На меня не обратят внимания.
– Они знают, кто я такой?
– Конечно.
– Тогда почему их только двое?
– Потому что мы вовремя избавились от всех своих мертвецов. Так что в городе ты никого не сможешь призвать на помощь. Охранники это знают.
– А от дохлых животных вы тоже избавляетесь?
– Нет.
– Я так и думал.
– Разве некроманты могут оживлять зверей?
– Некоторые.
– Это невозможно!
– Тогда объясни, откуда взялись в тюремной камере крысы, и почему они перегрызли связывающую меня веревку?
Палач не нашелся, что ответить. Да и не хотел он отвечать…
Они добрели до полого поднимающихся ступеней, остановились перед ними, тяжело дыша.
– Ты ведь не убьешь меня? – спросил палач, не понимая, почему он до сих пор еще жив.
– Пока не собираюсь, – ответил Огерт. – Но было бы заманчиво получить в свое распоряжение послушного, сильного, не знающего ни боли, ни страха мертвяка.
Палач содрогнулся.
– Впрочем, если ты поможешь мне выбраться, то я тебя не трону, – сказал Огерт и наставил острие ланцета точно на пульсирующую шейную артерию. – Выбирай скорей…
5
Затянутое пластинкой слюды окошко было темно, словно сама ночь.
– Ну как там? – спросил пожилой стражник у своего молодого напарника, только что вернувшегося с улицы.
– Ни зги не видно, – ответил тот. – И небо черно.
– Дождь будет.
– Откуда знаешь?
– Ноги ломит. У меня перед дождем всегда кости ноют – примета верная.
Под потолком затрепыхалась летучая мышь, и они одновременно подняли головы.
– Нечисти всякой развелось, – пробормотал молодой стражник. – Откуда только она берется?
Мышь зацепилась за стропила и повисла вниз головой, завернувшись в крылья.
– Это разве нечисть, – пренебрежительно сказал пожилой страж. – Настоящая нечисть сейчас по ту сторону крепостной стены. Да еще здесь, в камерах, – он кивнул на железную дверь, запертую на два стальных засова.
– А может зря мы с ними так? Может не стоило связываться? Жили бы мирно, спокойно. Как думаешь? Вдруг еще не поздно договориться?
– Ты о чем это? – нахмурился пожилой охранник.
– А то ты не знаешь… – нехотя ответил молодой страж. – Люди поговаривают, что все из-за этой темницы. Говорят, некроманты злы на наш город. Потому и ополчились, осадили нас. А не будь ее, жили бы мы себе тихо… Всякое говорят, сам, наверное, слышал…
– Слышал, да не слушал, – рассердился пожилой страж. – Ты что, забыл, что нам поручено? Или хочешь против воли Короля пойти?
– А где он сейчас, твой Король? – повысил голос молодой стражник. – Мы тут отдуваемся за него, а он словно пропал вовсе. Может и нет никакого Короля? Может умер давно?
– Ты что это говоришь?!
– Говорю то, что от других слышал!
– Бабьи сплетни разносишь?!
– Не бабьи! Все уже шепчутся, ропщут! Где Король? Где его армия? Вокруг нас войско мертвяков, а он как сквозь землю провалился!
– Значит есть у него другие дела!
– Какие?! Нас защищать – вот его главное дело!
– А твое дело слушать меня, а не слухи!
Они кричали друг на друга в полный голос, и потому не сразу услышали стук, доносящийся из-за тяжелой, запертой на стальные засовы двери. А когда услышали, разом смолкли. Какое-то время они пристально разглядывали дверь, словно надеялись увидеть, кто за ней стоит, и что вообще там происходит.
Стук смолк. Потом возобновился. Теперь, кажется, в дверь били ногой.
– Стучит, – сказал пожилой страж.
– Вроде бы рано еще, – неуверенно сказал его молодой напарник.
– Может, случилось что?
– Да что там может случится?
– Ну, мало ли…
Младший страж взял со стола взведенный арбалет. Пожилой охранник вытащил меч из ножен, нахлобучил шлем. Буркнул, словно оправдывался:
– Предписанием положено… Мало ли что… – Он шагнул к двери, вынул из скоб первый засов. Покосился на напарника – тот уже стоял на своем месте – у дальней стены, в затененной нише – только наконечник тяжелого арбалетного болта поблескивает.
– Готов?
– Готов.
Они не ждали нападения. Они не верили, что кто-то из трех плененных, приговоренных к казни некромантов может освободиться.
Они просто выполняли инструкции…
Пожилой страж вытащил второй засов. Ногой придавил потайную кнопку на полу, толкнул плечом дверь, одновременно шагнул назад и выставил перед собой клинок.
– Сколько можно ждать! – ворвался в комнату голос палача. – Выпустите меня! Быстрее!
Открывшийся проход был перегорожен чугунной решеткой. За ней стояло двуглавое всклокоченное существо, горбатое, перекошенное так, что не разобрать, где у него ноги, где руки. Оно-то и кричало знакомым голосом палача:
– Чего стоите?! Говорю же – быстрей!..
Несколько мгновений пожилой страж оторопело рассматривал орущее чудище, со спины освещенное отблесками факелов.
– Чего уставились?! Открывайте!
– Это ты? – Наконец-то охранник понял, что видит растрепанного, скособоченного палача, взвалившего на спину еще кого-то. – Кого приволок? Зачем?
– Некогда! Помогите скорей! – Палач, похоже, был слегка не в себе.
– Кто это на тебе? – Страж не обязан был выполнять распоряжения палача. – Уж не тот ли некромант, которого сегодня поймали?
– Да, это он! И хватит болтать! Его надо вытащить на свежий воздух! Ему нужен лекарь, немедленно!
– Ты опять перестарался? Но к чему такая спешка?
– Он нам необходим! Он не должен умереть! Ты что, остолоп, не понимаешь, что от этого сейчас зависит судьба города?!
– Хочешь сказать, это его мертвяки нас осадили? Тогда, может быть, не нужно дожидаться казни? Давай прикончим его сейчас!
– Да он уже почти мертв! И это не его мертвяки!
– Так в чем дело? – Пожилой страж не спешил поднимать решетку. Больно уж подозрительно все это выглядело.
– Он знает всех некромантов, которые собрали здесь свои отряды! Он знает, где их можно найти, и как с ними можно справиться! Он уже начал говорить, но потом вдруг задохнулся и потерял сознание! Кажется, он подавился языком! Нужен лекарь! Как можно скорей!
– Вот незадача… – Страж опустил меч, почесал в затылке, покосился на напарника, все еще прячущегося в темной нише. – Что же делать-то?
В инструкциях ни про что подобное сказано не было.
– Он же сдохнет сейчас! Он уже весь синий!
– Может вызвать лекаря сюда?
– Да ты что?! Пока сюда, потом назад! А если ему инструмент понадобится? Опять возвращаться?
– Пока мы тут болтаем, лекарь бы уже был здесь, – пробормотал страж. Он колебался. Он не знал, как поступить.
– Ну же! Думай скорей! – не унимался палач. Он чувствовал холод острой стали на своей шее, и это леденящее ощущение придавало искренность каждому его слову.
– Ладно! – решился стражник. – Вытяни руку, закрой глаза!
– Что? – не понял палач. – Зачем?
– Делай, как я сказал!
– Ладно… – Палач, прислонившись к решетке, вытянул перед собой правую руку, зажмурился. Стражник подался вперед, бритвенно острым клинком полоснул палача по предплечью. Надрезанная кожа разошлась, обнажив темное мясо, похожее на мякоть перезревшей ведьминой ягоды. Рана вспухла кровью, тяжелые капли разбились о каменный пол, расплылись черными кляксами. Палач вскрикнул, охнул, отшатнулся, едва не упав.
– Тихо! – прикрикнул на него стражник. – Я лишь проверил, не мертвяк ли ты. Теперь осталось проверить, не притворяется ли наш некромант. Ну-ка, поверни его ко мне!
Палач, пошатываясь, цепляясь за решетку, неуклюже повернулся. Страж ткнул мечом в болтающуюся ногу некроманта, всадил клинок в бедро, повернул, медленно вытащил. Признал:
– Вроде бы, действительно без сознания… Эй, Лаук! – позвал он напарника.
– Да? – Казалось, парень вышел прямо из стены.
– Держи их на прицеле. Я подниму решетку…
6
«Цени все, что происходит с тобой в жизни. Понимай, что у любого даже самого неприятного события может быть еще более неприятная замена. Помни – порой и зло может сослужить добрую службу. Знай – меньшее зло – это уже добро.»
Так наставлял Страж Огерта, когда тот привыкал жить с одной ногой…
«Калека» – Огерт сам себя так называл. Но никогда и никому он не позволял употреблять в его адрес это слово.
«Калека» – в звучании этого слова он слышал жалость. В этом слове были слабость, безволие и бессилие. Оно навевало тоску. Оно было словно приговор.
Да, Огерт понимал, что ослепшей Нелти повезло еще меньше. И поэтому он соглашался с утверждением Стража о том, что у любого даже самого неприятного события может быть еще более неприятная –
страшная
– замена.
Но вот с тем, что и зло может сослужить добрую службу, – с этим Огерт не мог согласиться.
Разве омертвелая нога лучше живой? Что она может? Какой от нее прок?
Огерт не мог ответить на эти вопросы до того самого дня, когда в его бесчувственное бедро вонзили клинок, повернули и медленно вытащили.
7
Грохотала поднимающаяся решетка.
Один из стражей крутил ворот небольшой лебедки. Второй прижимал к плечу приклад арбалета.
Под потолком трепыхалась летучая мышь.
В черном слюдяном окошке отражался огонек светильника.
На тумбочке стояла бочка с водой. В небольшом шкафчике лежал круг сыра и ржаной каравай.
Оружия здесь хватило бы на десятерых бойцов…
Даже сквозь ресницы Огерт видел каждую мелочь, каждую деталь. Он был готов к любому повороту событий. Только смерть не устраивала его…
Решающий момент близился.
– Скажи, пусть он поможет тебе затащить меня… – прошептал Огерт палачу на ухо. – И даже не пытайся меня перехитрить. Помни о своей шее…
Решетка остановилась.
Отзвуки грохота умерли в тесном тюремном коридоре.
8
– Помогите мне его затащить! – прохрипел палач. – Я не удержу! Быстрей!.. – Он не притворялся. Он с трудом стоял на ногах. Если бы не стена и не страх, он давно бы уже свалился.
– Кажется, ты собирался его нести к лекарю, – недовольно сказал пожилой страж, выпуская ворот лебедки и снова берясь за меч.
– Я донесу! Только помоги его перехватить! Он сползает.
– Как же ты надоел своими стенаниями!
– Как мне надоела твоя тупость!
– Еще одно слово и…
– Заткнись и хватай его! Иначе утром Совет узнает, как ты лишил город последней надежды на спасение.
– Ты мне угрожаешь?
– Я тебя умоляю!..
Они стояли друг напротив друга – палач, выполняющий приказания некроманта, и пожилой страж, привыкший действовать по инструкциям.
На полу растекалась черная кровавая лужа.
– Ладно, – сдался страж. – Помогу… – Он обернулся, убедился, что молодой напарник в любое мгновение готов разрядить арбалет, убрал меч в ножны. Сказал:
– А утром я обо всем доложу Совету… – и почему-то сразу почувствовал себя намного уверенней, словно после этих слов вся ответственность за принятое им решение легла на Совет.
9
Охранник был совсем рядом.
Огерт затаил дыхание.
Острый ланцет, наставленный палачу в шею, прятался в длинном свободном рукаве тюремного одеяния, и Огерт надеялся, что страж не углядит металлический блеск отполированного лезвия.
Не успеет…
Было довольно темно. Колеблющийся свет факелов и светильников обманывал зрение. В узком коридоре темницы шевелились тени, и каждая из них могла обрести плоть и соскользнуть со стены…
«Наверное, здесь нашлась бы работа для Нелти… – подумал Огерт, плотно закрывая глаза. – Эти камни впитали много человеческих страданий…»
Стражник коснулся его плеча. Буркнул что-то недовольное. Затем подхватил Огерта под мышку, чуть приподнял, взвалил на плечо, помогая палачу освободиться от ноши…
Лучшего момента не будет.
Огерт распахнул глаза, схватил стража за шею, отпустил палача, ударил его здоровой ногой, отбрасывая к стене, и закричал так, что самому страшно стало…
10
Лаук не успел понять, что произошло.
Ему показалось, что его старший товарищ и обессилевший палач выронили полумертвого некроманта. Он даже подался вперед, собираясь спросить, не нужна ли им помощь.
И услышал крик.
– Не двигаться! Один шаг, и он труп!..
Лаук вдавил приклад арбалета в плечо.
– Хотите жить, замрите! Иначе превратитесь в мертвяков! – грохотал голос.
Сцепившиеся фигуры застряли в дверном проеме. Лаук целился в них, но не решался выстрелить.
Он не знал в кого попадет.
И он не был уверен, что выстрел изменит ситуацию к лучшему.
– Опусти арбалет, парень! Замри! Не вынуждай меня убивать!..
Лаук шагнул вперед, и тут же застыл, осознав, в каком положении они все оказались.
В руке недавнего пленника блестело лезвие. По нему текла тонкая струйка крови. Старший караульный Зонг замер, боясь пошевелится. Оседлавший его некромант мог перерезать ему горло в мгновение ока.
Лежащий на полу палач не подавал признаков жизни. Ударившись головой о каменную стену, он потерял сознание.
А может у него просто не осталось сил, чтобы подняться.
Или же он был заодно с некромантом. Ведь это он его притащил на себе к выходу.
А в полумраке подземелья шевелились тени. Кто еще там скрывается?..
– Опусти арбалет, слышишь? Положи его! Я не собираюсь причинять вам вред! Просто вы не оставили мне выбора! Я поступил так, потому что должен еще раз встретиться с Городским Советом! Произошла ошибка, вы приняли меня не за того! Опусти арбалет! Не делай глупостей!..
Лаук смотрел некроманту в глаза.
«…Вдруг еще не поздно договориться?..»
– Не тяни время парень, это бесполезно! Я не собираюсь ждать! Немедленно положи оружие! Это твой единственный шанс! Скажи ему, старший! Прикажи! И я не трону вас, клянусь Королем!
Лаук посмотрел в лицо Зонга. И ему показалось, что старший караульный слегка кивнул.
«…еще не поздно договориться…»
– Если бы я хотел вас убить, я бы уже это сделал! Сейчас у меня было бы два мертвяка! И ты бы стал третьим! Но я не хочу! Но еще больше не хочу быть казнен! Так что положи оружие! Положи, слышишь!..
Лаук отнял арбалет от плеча, медленно наклонился, положил его у своих ног.
– Молодец, парень! А теперь сними со стены веревку и кинь ее мне! Только не делай резких движений! И не подходи близко!.. Поверь, я никому не желаю зла. Но вы сами не оставили мне выбора… Доверься мне, делай все, что я скажу. И тогда никто не пострадает. Все будет хорошо…
Странное дело – Лаук верил этому некроманту.
Наверное, потому, что очень хотел ему верить.
11
«…В умении убеждать других людей заключена великая мощь, – говорил когда-то Страж, беседуя с поправляющимся Огертом. – Этот дар дается не каждому, и не каждый может развить его. Сила слова способна управлять умами людей подобно тому, как сила некроманта позволяет управлять мертвыми телами. Знай – в тебе сочетаются оба этих дара. Какой из них использовать – ты будешь решать сам. Я знаю – жизнь еще много раз поставит тебя перед выбором. И я не знаю, какой выбор ты сделаешь, какой дар будешь применять, чтобы решать свои проблемы. Но я хочу, чтобы ты помнил – дар слова развивает твою душу, а дар некроманта калечит ее…»
12
Огерту потребовалось немало времени и усилий для того, чтобы связать палача и охранников.
Никто из них не сопротивлялся. Они подчинялись ему, выполняли все его требования. А он безостановочно разговаривал с ними, снова и снова излагал свою историю, клялся, что произошла ошибка, убеждал, что никому не причинит вреда, оправдывался, извинялся за свои действия.
И угрожал.
В руке он держал острое лезвие, и лезвие это постоянно было возле чьей-нибудь шеи.
– У меня нет другого выбора, – то и дело напоминал он своим пленникам. – Я должен быть уверен, что вы не нападете на меня, как только представиться такая возможность.
– И что ты собираешься делать дальше? – спросил старший страж, досадуя на свою невнимательность, осознавая, что это по его вине все они оказались в заложниках, и понимая, что уже ничто нельзя исправить. – В городе тебе не спрятаться, а покинуть его ты вряд ли сумеешь.
– Я не собираюсь покидать город. Не для того я сюда пришел.
– И для чего же ты здесь?
– Говорю же – я хочу вам помочь. Не бесплатно, но почти задаром.
– Помочь нам избавиться от мертвяков?
– Да.
– Я думал, что для этого потребуется целая армия.
– И она уже здесь, перед тобой…
Огерт перевязал рану палача, похлопал его по плечу, приободрил:
– Ничего серьезного, кровь уже почти остановилась.
Сложно по-человечески относится к тому, кто собирался тебя пытать…
Под потолком снова затрепыхалась летучая мышь. Из-за тумбочки выглянула серая крыса, внимательно оглядела людей. Словно поняв, что им сейчас не до нее, бесстрашно шмыгнула на середину комнаты, схватила оброненную хлебную корку и исчезла за оружейным стеллажом.
– Кто ты такой? – спросил старший страж, сверля глазами некроманта, бинтующего свою ногу.
– Я?.. – Огерт пожал плечами. – Я – ученик Стража Могил… – Он выдержал паузу и добавил: – А еще я некромант на службе Короля.
– Разве бывает такое?
– И не такое бывает, уж поверь мне… – Огерт, хватаясь за стену, прыгая на здоровой ноге, приблизился к оружейному стеллажу, выбрал один из мечей, взмахнул им несколько раз, примеряясь, пробуя его баланс, оценивая ухватистость рукояти, а заодно демонстрируя пленникам свое умение обращаться с клинковым оружием. Затем он вытащил здоровенное копье, двумя точными ударами меча обрубил ему наконечник и, сев за стол, стал мастерить костыль из отшлифованного древка, клочьев промасленной ветоши и остатка веревки.
13
Утром слюдяное окошко сделалось серым, а огни светильников чуть потускнели.
Огерт не спешил покидать темницу. Там, на улице, его бы снова схватили, и, возможно, казнили бы на месте. А здесь, за толстыми каменными стенами с единственным крохотным окном, за железной дверью, которую невозможно открыть снаружи, он был в безопасности.
Конечно, когда горожанам станет известно, что освободившийся некромант захватил темницу, здесь станет не так спокойно. Ополченцы и стражники осадят здание тюрьмы точно так же, как мертвяки осадили их город…
Огерт усмехнулся своим мыслям. Сказал:
– Близится время моей казни.
И в этом момент раздался грохочущий стук в дверь. Огерт сразу понял, кто это, он ждал этого стука, и старший страж, подняв голову, подтвердил догадку некроманта, сказав:
– Это смена…
На металлической двери была маленькая заслонка, закрывающая узкую бойницу. Огерт откинул щеколду, отодвинул заслонку в сторону, крикнул в открывшуюся щель:
– Немедленно вызовите сюда кого-нибудь из городского Совета! – и прислушался.
Какое-то время на улице было тихо. Потом кто-то сердито ответил:
– Зонг, ты что, перепил? Открывай сейчас же!
– Это не Зонг! – немедленно отозвался Огерт. – Зонг сидит рядом, он связан и обезоружен, точно так же как его товарищ и палач.
– Зонг, ты что, рехнулся?
– Меня зовут Огерт! Я некромант, которого должны были сегодня казнить. Но сейчас я свободен, я вышел из камеры и нахожусь здесь. Рядом со мной три связанных человека, два стражника и палач, а сам я держу в руке меч. Кроме того, возле меня лежат четыре взведенных арбалета.
– Если это розыгрыш, Зонг…
– Это не розыгрыш!.. Зонг, скажи им, что я говорю правду…
– Он говорит правду, мастер Гонт! – крикнул пожилой стражник, вытянув шею. – Это тот самый некромант, которого вчера схватили!..
Снова стало тихо.
За дверью, должно быть, сейчас совещались. Возможно, Огерт услышал бы что-нибудь, если бы припал ухом к бойнице, но это был бы очень рискованный и глупый поступок.
Огерт выждал немного, а потом опять закричал:
– Произошла ошибка, вы не за того меня приняли! Я пришел к вам, чтобы помочь избавиться от армии мертвяков! Я должен это сделать! Сам Король направил меня в ваш город!.. – Это было неправдой, но Огерт соврал бы еще тысячу раз, лишь бы все шло по намеченному им плану. Слишком высоки были ставки, чтобы честно играть.
– Зонг! Ты слышишь меня?! Это все правда?!
– Не знаю, мастер Гонт! – откликнулся пожилой страж. – Но он действительно нас не тронул, хотя мог бы убить!
– Я мог бы их всех убить! – подтвердил Огерт. – Я и сейчас могу это сделать! В любой миг! Вы же не хотите, чтобы в самом центре вашего города появились три мертвяка?! А я могу это устроить! Так что не вздумайте ломать дверь! И не пытайтесь меня обмануть! Просто вызовите сюда кого-нибудь из Совета! А лучше соберите весь Совет! Мне есть, что сказать, а им будет интересно меня выслушать! Вы всё поняли, мастер Гонт?! Я на вашей стороне! Доложите об этом городскому Совету! Я жду!
Огерт, прижав палец к губам, повернулся лицом к связанным пленникам. Они все смотрели на него.
Смотрели с надеждой.
14
«Некромант захватил тюрьму!» – эта новость, словно подхваченная ветром, разлетелась по городу.
– Вы знаете? Он требует Совет, чтобы вести переговоры!
– Неслыханно! О чем можно говорить с некромантом? Разве можно ему верить?
– Он утверждает, что это Король послал его к нам.
– Точно так же он мог бы сказать, что он сам и есть Король. Его нужно немедленно уничтожить!
– Это непросто сделать. У тюрьмы толстые стены.
– Можно обложить ее соломой и поджечь. Он задохнется в дыму.
– Но там живые люди! Два охранника и палач.
– Что ж… Значит они погибнут тоже…
– Вы не понимаете! Если мы нападем на него, он тут же превратит их в мертвяков и выпустит наружу.
– Мы справимся с ними!
– А если не справимся?! Мы начнем бой, и кто-то неизбежно погибнет. Что случится, если наши погибшие перейдут на сторону некроманта? Мертвяков будет становиться все больше и больше, а ведь за крепостной стеной сейчас находится целая армия мертвецов. Они только и ждут удобного момента для атаки. Не забывайте и о том, что в темнице сидели еще два некроманта. И никто не может сказать, где они сейчас и чем заняты.
– Так что же делать?
– Откуда мне знать? Пускай Совет решает..
К городской тюрьме – невысокому каменному зданию, большая часть помещений которого располагалась под землей, подтягивались отряды вооруженных горожан. Словно щетина топорщились копья и алебарды, стеной смыкались тяжелые щиты, сколоченные из разобранных дощатых заборов. Люди перестаивались, окружая приземистую тюрьму, готовились к чему-то – то ли к обороне, то ли к нападению – они сами не знали. Слухи расползались, множились, менялись. Кто-то уже рассказывал, что два некроманта ночью покинули тюрьму и сейчас скрываются в городе, а третий – тот, что забаррикадировался в тюремном здании, – просто отвлекает внимание.
Слухов было так много, что уже никто не мог сказать ничего определенного.
И ясных приказов пока не поступало…
Что же делать? Насколько реальна опасность? Надо ли перегруппировывать основные силы? Начнутся ли переговоры с некромантом? И кто он вообще такой?..
Все ждали появления городского Совета.
15
Этим утром, пожалуй, единственным спокойным местом в растревоженном городе была тюрьма.
Смиренные связанные пленники сидели на полу и зачаровано слушали воспоминания некроманта. Невозмутимый Огерт восседал за столом; он неторопливо завтракал и рассказывал о давних событиях, изменивших его жизнь и жизни его друзей. А под потолком, свернувшись в кулёк, спала летучая мышь.
– …моя нога была как полено. Мертвяк прыгнул, и в этот самый момент я ухитрился вырваться из рук Нелти. Перекатившись на бок, я приподнялся, махнул тесаком и попал мертвяку в грудь. Но что ему какой-то тесак? Он всем телом навалился мне на руку, я попытался отбросить его и отползти в сторону, но что-то хрустнуло, и боль, словно игла, прошла через плечо и вонзилась в голову. Последнее, что я запомнил – это облако черных мух перед глазами… Что было дальше, я знаю только по рассказам друзей и пояснениям Стража. Мертвяк рухнул мне на ногу, сломав ее. Нелти пыталась вытащить меня, но потом посмотрела мертвяку в лицо и застыла. Мертвяк тоже замер. Они боролись, сцепившись взглядами. Нелти, сама того не понимая, пыталась использовать свой дар, хотя тогда она даже не догадывалась о его существовании. А оживший труп вытягивал из нее душу… Мы бы все погибли тогда, если б не Гиз. Он появился сбоку от мертвяка, держа в руках подобие длинного копья – обычную жердь, заостренную с одного конца. С разбегу он воткнул эту жердь в мертвяка, сбросил его с меня и протащил по земле. Страх дал ему силу взрослого человека, силу охотника… – Огерт задумался, кроша в пальцах кусок подсохшего сыра.
– Что было потом? – спросил палач.
– Потом?.. Потом ребенок дрался с мертвяком. И в конце-концов прикончил его… Удивительно, правда?
– Почти невероятно, – пробормотал Зонг.
– Почти?.. – посмотрел на него Огерт. – Это слово здесь лишнее… Тот ребенок убил не обычного мертвяка. Он прикончил самого Кхутула.
– Не может быть!
– Но это так.
– Невероятно.
– Вот именно…
От одного только упоминания проклятого имени воздух разом выстыл. Люди поежились, переглянулись. И вздрогнули, когда по комнате тревожный набатом раскатился стук.
Кто-то нетерпеливо колотил в железную дверь с улицы.
[ читать дальше ]
|
